Александр II. Жизнь и смерть

История Александра II - заключительная часть трилогии "Три царя". Последний царь Николай II, первый большевистский царь Иосиф Сталин и, наконец, последний великий русский царь Александр II - ее герои. Отцы и жертвы великой исторической драмы, разыгравшейся в России в конце XIX - первой половине XX века.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,6

514 оценок

5
69%
4
25%
3
5%
2
1%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 611Хотят прочитать 461

Рецензии

Аноним5 февраля 2015 г.
В ~~допотопные~~ докомпьютерные времена старой и тогда ещё научной фантастики порой можно было наткнуться на эпизод, когда герой фантастической книжки берёт из кристаллотеки некий информационный кристалл, вставляет его в какой-нибудь миелофон и «читает» книгу. Понятно, что с появлением персоналок носители инфо отказались от перфоленты и перфокарт и приобрели сначала форму дискеты, потом диска, и, наконец, флешки. И какая только форма не встречается у современных флешек! Но вот будь моя воля, так для записи этой книги я бы выбрал форму одного из платоновых тел...
Какая многоплановая и многомерная книга! Тетраэдр... гексаэдр... октаэдр... додекаэдр... икосаэдр... Всех вариантов углов, граней и плоскостей её событийного и смыслового ряда попросту не втиснуть в стандартные платоновы тела.
Дальше платоновы тела и всё остальное
ТЕТРАЭДР. Историческая составляющая. Конечно же Радзинский в своём исследовании опирался прежде всего на известные и однозначно трактуемые факты и документы. Факты, устные и письменные свидетельства очевидцев и прямых участников событий, а также на документы эпохи. Иногда он указывает нам источник той или иной информации, иногда просто даёт понять, что то или иное событие и происшествие, изложенное им, имеет под собой документальную основу. Но помимо документальной «твёрдой» основы Радзинский умело и широко пользуется и методами экстраполяции, научно-исторической гипотезы, аналогии и прочими, вполне уместными при выстраивании тех или иных гипотез и трактовок. И в этом смысле такие приёмы вполне уместны в книге, являющейся всё-таки не научно-историческим трудом, но вполне себе документально-художественным изложением.
ГЕКСАЭДР. Художественная плоскость. Вместе с тем Радзинский широко и талантливо использует и средства, свойственные чисто художественной литературе. Авторский стиль богат эпитетами, сравнениями; язык Радзинского наполнен эмоциями как самого повествователя, так и читателя (невольно заражаешься эмоциями и самого рассказчика Радзинского, и героев книги, и порой просто начинаешь переживать за судьбы царственных и нецарственных персонажей повествования, т. е. продуцировать эмоции сам). Автор широко употребляет в книге диалоги, что чаще является признаком художественной книги, но вместе с тем эти диалоги так естественно вписаны и в событийный ряд, и в саму логику исследуемого времени, что кажутся практически «подслушанными».
ОКТАЭДР. Приключенческая мерность. Несмотря на практически стопроцентную достоверность рассказываемых событий и происшествий, книга довольно сильно и плотно начинена приключениями. И в этом нет никакого противоречия, ведь называем же мы приключенческими книгами повествования о разного рода реальных воздухопутешествиях, горовосхождениях, мореплытиях и пещеролазаниях. В особенности, если с участниками этих документальных и реальных путешествий происходят самые настоящие приключения, т. е. происшествия невероятные и удивительные. Вот и в этой книге такого рода приключенческость имеется и в немалом количестве и в изрядном качестве. Потому что все эти военно-исторические страницы и главы книги, все эти любовно-романтические связи и полуавантюрные с налётом уже детектива проступки царственных отроков и вьюношей иначе как приключениями не назовёшь. И чехарду дворцовых переворотов XVIII века. Да и всю эту череду неудачных покушений на жизнь самодержца тоже... Как бы кощунственно это не звучало.
ДОДЕКАЭДР. Политическая плоскость. Тут и механизмы политической регуляции, тут и закономерности естественно-исторического развития социума с переменой социального строя и механизмов его принудительного давления и переключения.
Политический террор, его зарождение и развитие. Точнее часть людей, в том числе и автор утверждают, что все эти покушения на жизнь царя являлись террористической деятельностью. Не знаю... Дело в том, что террор как метод воздействия имеет своей целью устрашение тех или иных субъектов и групп. В деятельности народовольцев же цели устрашения кого бы то ни было. А целью было — политическое убийство монарха, имея ввиду, что вслед за этим вспыхнет народное восстание и царизм как политический режим рухнет... Впрочем, конечно в широком смысле просто принято политические убийства называть террористическими актами...
Политические партии социалистического типа. Конечно, говорить утвердительно о зарождении политической партии социалистического или коммунистического типа в описываемый исторический период пока преждевременно, однако на самом деле все эти политические социалистические революционные группы и союзы типа «Земля и воля» и «Народная воля», а также другие группировки уже обладали некоторыми признаками той партии, которую впоследствии будет строить Ульянов-Ленин. И все вот эти первые шаги по формированию таких политических групп, по шлифовке и уточнению принципов их формирования, по формулированию принципов их существования, целей и задач, политической программы и прочему, без чего партия не может называть себя партией — всё это Эдвард Радзинский рассматривает детально и подробно, в мелочах и нюансах, в тонкостях и с филигранной точностью. И это всё и безумно интересно и... и одновременно страшно... И особенно страшно, когда мы читаем эпизоды с идеями патологического революционера Сергея Нечаева!
ИКОСАЭДР. Военная плоскость книги. Российская империя вела в XIX столетии несколько войн и разными государствами. Преследуя разные территориальные, политические, имперские цели. Навскидку — война с Бонапартом, Крымская война, Русско-турецкая война, кавказские войны... И Радзинский не просто повествует нам о тех или иных перемещениях героев книги в связи с их участием в военных действиях, но рассматривает всю предпосылочную военно-политическую составляющую этой конкретной военной кампании, показывает нам движущие силы исторических событий, прорисовывает ближние и дальние цели не только Российской империи, но и её сателлитов и союзников, а также соперников и конкурентов, т. е. даёт развёрнутый анализ обстановки. Не превращая при этом книгу в учебник по истории или в стратегический и тактический монографического типа трактат, а оставаясь в рамках весьма художественного, интересного и интригующего повествования. И эта сторона, эта плоскость книжного содержания особенно интересна и важна сейчас, на нынешнем этапе реальности, когда опять бурлят и клубятся пылевые облака от грозовых политических и военных фронтов...
4-МЕРНЫЙ СИМПЛЕКС. Любовно-лирическая, романтическая грань. Личная жизнь главного героя книги Александра II Романова и связанные с его личной жизнью нюансы и интимности личной жизни самых разных лиц, многих исторических персон и личностей. При этом, даже затрагивая самое сокровенное — интимную жизнь разных людей, начиная с Екатерины Великой и заканчивая уже сыном и племянниками Александра II — Радзинский делает это достаточно тактично и не спускаясь в чернуху и порнографию. И сложно кого-то тут упрекать и осуждать за супружескую неверность или юношеское распутство — прежде всего потому, что все они были людьми своей эпохи и своего положения, и вряд ли могли свободно выйти из предназначенной им роли. Мы же ведь живём в своём времени и строим свои личные интимные и романтические отношения так, как считается нормальным и принятым в современности... И неизвестно, что и как потом скажут про нас и про наше время, про наших Кончит Вурст, Мадонн, Моник Левински и прочих известных всем и неизвестных никому людей...
ТЕССЕРАКТ или ГИПЕРКУБ. Широта охвата и глубина проработки затронутых в книге тем. Особенности авторского стиля таковы, что коли он берётся показать нам жизнь самодержца Российского Александра II, то начинает он свой рассказ не с момента рождения младенца Саши, а с предыстории семьи Романовых, с рассмотрением нескольких предыдущих поколений этой венценосной фамилии. И показывает нам события с детальной глубиной, показывая нам отдельные важные по мнению автора события семейной жизни настолько откровенно, насколько это важно для понимания книги в целом и смысловых её нюансов в частности. И вот эти широко-глубокие приёмы по мере чтения встречаются с завидным постоянством, раскрывая нам всю глубину авторского замысла, убеждая нас в правоте его подхода к раскрытию темы книги, и в правдоподобии и вероятность достоверности авторских трактовок, предположений и гипотез.
N-мерное НЕЧТО. Личное мнение автора. Радзинский вовсе не является сторонним наблюдателем и бесстрастным пересказчиком. Все мы помним его авторские телепередачи, и знаем, с какими богатыми модуляциями, с каким прищуром глаз и с какими точно выверенными жестами он рассказывает о событиях вековой давности. Понятно, что можно просто изображать и эмоцию и своё отношение к рассказываемому, но всё-таки мне кажется, что Радзинский к кому-то из своих героев относился снисходительно, а к другим с дружеским участием и сопереживанием; кого-то недолюбливал и осуждал, а о ком-то искренне сожалел и сочувствовал. И можно разделять его, авторское, отношение к повествуемому, а можно быть совершенно иного мнения и содержании и книги и трактовок и гипотез, высказанных Радзинским, но вот что практически невозможно, так это остаться совершенно равнодушным и невовлечённым — если так, то нужно немедленно идти к врачам и проверять кровь на наличие гемоглобина...
Не берусь определять истинную форму нашей виртуальной многомерной многогранной флешки — соотношение всех указанных и оставшихся за кадром нашего разговора о книге смысловых оттенков. Да это и не нужно, потому что самое важное своё предназначение книга выполнила — пробудила мощный интерес к эпохе, расставила какие-то смысловые акценты и ударения на тех или иных событиях и явлениях, заставила задуматься о своих собственных взглядах и убеждениях, в том числе и политического оттенка.
Читать далее
49
1,9K
Аноним18 июня 2025 г.
Книга не только об Александре I
Книга не только об Александре II, но и об отце его Николае, и немного - о наследнике Александре III. Удивительно, как царь-реформатор стал врагом либералов, до такой степени, что на него совершили 7 покушений, из которых последнее, на Екатерининском канале, закончилось смертью монарха. История императора и человека. Рекомендую.
23
144
Аноним21 августа 2017 г.
Книга посвящена эпохе Александра II. Автор напомнит читателю историю семьи Романовых, остановится на годах правления отца будущего царя-освободителя, Николая I, расскажет о его воспитании, окружении, реформах, общественной жизни России, сдобрив всё байками, легендами, рассуждениями.
Александр II – это тот царь, который отменил крепостное право, даровал народу всякие свободы (его отец строил тоталитарное государство) и за дела свои стал жертвой террористов-народовольцев, организовавших на него аж семь покушений, в том числе в Зимнем дворце. Радзинский придерживается мнения, что в заговоре была замешана царская полиция, с чем, учитывая все обстоятельства, не согласиться сложно. Вот обо всём этом читать было очень интересно. Кроме того, автор рассказывает о судьбах и взглядах писателей того времени – Достоевского, Толстого, Тютчева, Некрасова, Жуковского, Ключевского, – что позволяет увидеть более полную картину. Это как раз то, чего мне так не хватало на школьных уроках истории.
Но Александр II и царь, имевший не только кучу любовниц при живой императрице, что было в порядке вещей, но и на пятом десятке влюбившейся в одну из них – Екатерину Долгорукую. Он жил с ней больше десяти лет, и в конце концов они даже обвенчались. И Радзинский смакует подробности сексуальной жизни, причём всех – не только семьи Романовых (Александра II, Николая I, Елизаветы I, Екатерины II), но и народовольцев, и каких-то второстепенных лиц.
И хотя, на мой взгляд, степень желтушности зашкаливает, до его «Записок стукача» всё же далеко: там приводится «дневник» императора (я полагаю, вымышленный), на страницы которого тот изливает свои чувства к Екатерине Долгорукой. И это отнюдь не стихи в её честь, а откровения, касающиеся изменений в его штанах при виде её лика. Короче, каких-то физиологических подробностей здесь, слава богу, нет, хотя к концу книги Радзинский всё-таки поделится сплетнями, что якобы накануне седьмого покушения Александр II взял её на столе, и это был их последний раз, и это так грустно… К сожалению, я тот скучный человек, которого интимная жизнь других людей совсем не волнует, но для кого-то это будет, наверное, плюсом.
Еще из минусов – чересчур пафосный стиль повествования.
И, исходя из всего вышесказанного, должна, к сожалению, признать, что читать Радзинского – выше моих сил. Но формат аудиокниги оказался вполне приемлемым. Почему бы, моя дома полы, не узнать что-то об истории государства Российского?
Читать далее
23
1,2K

Все рецензии

Цитаты

Аноним1 февраля 2015 г.
Через одиннадцать лет после смерти Александра I в Сибири появляется некий старец Федор Козьмич. Человек святой жизни, он будто бы происходил из крестьян. Но при этом знал дворцовые обычаи и в совершенстве говорил на иностранных языках. Из его рассказов становилось понятным, что он был в Париже вместе с победоносной русской армией.
Наиболее распространенный портрет таинственного старца имел поразительное сходство с Александром I, хотя он никогда не упоминал об Александре I. По мере роста его популярности и слухов, старец все реже выходил к посетителям, и дверь его кельи все чаще оставалась запертой.
Читать далее
6
1,4K
Аноним2 февраля 2015 г.
Рабскому, покорному обществу была дана необходимая игрушка — великая гордость. Страна крестьян-рабов, которых можно было продать, купить, проиграть в карты, была объявлена светочем цивилизации. В многочисленных сочинениях писалось о неминуемом крахе гнилой, устаревшей Европы, в которую только Россия сможет и должна влить свежую кровь. Причем рассуждения рождались совершенно комические — Надеждин, редактор либерального журнала «Телескоп», славил, к примеру, «могущество нашего русского кулака», несравнимого с хилым кулаком европейца. И кулак действительно был могуч — миллионы крепостных ежедневно убеждались в величии отечественного мордобития.
Читать далее
5
526
Аноним16 марта 2025 г.
«Вы когда-то лиру посвящали ей, дайте на квартиру несколько рублей», – зло напишет современник.
Но главный демон, мучивший Некрасова, – отнюдь не корысть. Это – страх. Будучи воистину бесстрашным в стихах, Некрасов не всегда бывал таковым в жизни.
И этот вечный его страх опозорит великого поэта, как мы увидим далее, перед всей читающей Россией.
Но кто из нас, живших в России советской, бросит в него камень!
Он ведь был родом из такой же страны страха – из России николаевской.
У Тургенева есть потрясающий образ – последний жалкий крик зайца, которого догоняют борзые собаки. Этот образ подсознательно был и будет в душе у каждого рожденного в России. И младший современник Некрасова, блестящий писатель Глеб Успенский писал: «Надо постоянно бояться – вот смысл жизни в России. Страх, ощущение “виновности” самого вашего существования на свете пропитали все мысли, все наши и дни, и ночи».
Читать далее
4
10