Тихий Дон. В 4 книгах. Книги 1-2

Мне весело и хорошо оттого, что день, подсиненный безоблачным небом, тоже весел и хорош; оттого, что на душе вот такой же синий покой и чистота. Мне радостно, и больше я ничего не хочу.

"Революцию в перчатках не делают", - говорил Ленин.

Каждый по своему зализывает рану.

Все предметы вокруг были отчетливы и преувеличенно реальны, — так бывает, когда не спишь всю ночь.

Я видел мешковатые серые фигуры в блинчатых защитных фуражках, в грубых, ниже колен, солдатских сапогах, топчущие осеннюю землю, и слышал отчетливый хриповатый смешок немецких пулеметов, перерабатывающих этих живых потных людей в трупы.

- Должно, не похожая на турецкую выйдет война? Теперь ить вон какая оружия пошла.

• Одинаково. Один черт! Как в турецкую народ переводили, так и в эту придется.

Глухо охнула земля, распятая под множеством копыт.

В бою убить врага - святое дело. За каждого убитого скащивает тебе Бог один грех, тоже как и за змею. Животную без потребы нельзя губить - телка, скажем, или ишо что, - а человека унистожай. Поганый он, человек... Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба-поганки.

Близко от тебя, Мелёхов, смерть нынешнюю ночь стояла! В головах она у тебя стояла.

-Ну, ясное дело, убили,- сказал Чумаков и прикрыл ресницами серые, женственно красивые глаза.- Я убил. Такая уж у меня должность- убивать людей...