Былое и думы (Главы из книги). Что делать?

О себе много мне нечего говорить, я обжился. Привык быть колодником; самое грозное для меня – это разлука с Огаревым, он мне необходим.

Но для кровной связи, для неразрывного родства людей сходства недостаточно. Та любовь только глубока и прочна, которая восполняет друг друга, для деятельной любви – различие нужно столько же, сколько сходство; без него чувство вяло, страдательно и обращается в привычку.

Умные люди говорят, что только то и выходит хорошо, что люди сами захотят делать.

— Не исповедуйтесь, Серж, — говорит Алексей Петрович, — мы знаем вашу историю; заботы об излишнем, мысли о ненужном, — вот почва, на которой вы выросли; эта почва фантастическая. Потому, посмотрите вы на себя: вы от природы человек и не глупый, и очень хороший, быть может, не хуже и не глупее нас, а к чему же вы пригодны, на что вы полезны?
— Пригоден на то, чтобы провожать Жюли повсюду, куда она берет меня с собою; полезен на то, чтобы Жюли могла кутить, — отвечает Серж.

Да, вот хорошо будет, когда бедных не будет, никто никого принуждать не будет, все будут веселые, добрые, счастливые…

Мы грубо, но от нашей грубости терпим мы же сами.

Где нет свободы, там нет счастия.

Полного счастия нет без полной независимости.

То, что делается по расчёту, по чувству долга, по усилию воли, а не по влечению натуры, выходит безжизненно.

Терпение, терпение, мой друг! Будьте тверды! Кто тверд, добьётся удачи.