
Пламенные революционеры
asechkaaa
- 149 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Советский исторический роман (хоть и называется повестью) о Сергее Мироновиче Кирове (Кострикове). В первой половине - больше склонный к революционным приключениям, во второй - к производственному соцреализму, что, конечно, обусловлено биографией главного героя, но ведь как только авторы не подают свое видение... Здесь мы имеем классический образец биографии большевика для советской молодежи, вполне хорошо написанный, годный как приключенческий и производственный роман, дающий модель, с кого строить свою жизнь. Подробно и эмоционально повествуется про юность, включая друзей и первую любовь сироты Сережи Кострикова, потом взявшего журналистский псевдоним Киров; про приобщение к делу революции и развитие в нем - много и в деталях про дело и коротенько и смазанно про тюрьму. Про участие в Гражданской войне рассказывается с приключениями, заговорами, яркими сценками и без углубления в ситуацию, на уровне, достаточном для переживания за "своих" и негодования на действия врагов. В оба эти периода жизни Сергей - один из многих таких же желающих сделать мир более справедливым юношей и девушек, причем не такой уж выдающийся - вот разве что понемногу развивается его способность выразить мысль, расположить к себе людей, организовать их на общую работу. И вот эти черты вполне раскрываются во второй половине романа, про 1920-30-е годы в Баку и Ленинграде, тогда как личная жизнь героя отходит куда-то в самый дальний угол и не отсвечивает.
В книге много раз встречаются ситуации, где Киров показан как организатор - от мелких поручений в юности до гигантских строек первых пятилеток. Руководить - это не просто спустить ниже приказ и ждать отчета о его выполнении. Настоящий руководитель-организатор сперва раскладывает задачу на составляющие, для каждой задачи определяет требующиеся на выполнение ее ресурсы и добывает их. Он находит специалистов, способных найти решение задачи (не только среди своих людей - привлекает и со стороны, хоть зарубежных спецов, хоть мастеров, отошедших от дел по возрасту и здоровью); определяет, какой коллектив может выполнить задачу; до каждого рабочего этого коллектива доносит смысл и важность задачи (митинги, пресса), чем повышает ответственность исполнителей и качество их работы; узнает у исполнителей, какие материалы и инструменты у них есть для выполнения поставленной задачи и какие нужны на самом деле (и тут руководитель должен знать, что возможно добыть на его уровне возможностей и ответственности, который куда шире, чем у его подчиненных); найти способы получить недостающие ресурсы и передать их под ответственность исполнителей на выполнение задачи; время от времени лично контролировать процесс, узнавать о возникающих проблемах и помогать с их решением, награждать достойных, разбираться с вредителями; создать условия не только для работы, но и для жизни, для восстановления сил подчиненных - чтобы достигать наилучшего из возможных результата. И вот эта часть про зрелого советского руководителя мне была интереснее предыдущих - наверное, собственный возраст сказывается :) И известие о смерти Кирова, поданное с точки зрения коллектива, удачно вписалось в концепцию "общественного человека" - ну как так-то? столько дел впереди, столько строек, работать и работать бы дальше ради счастья великой станы, а тут раз - и убили?!

Издателя Назарова то и дело штрафовали за «крамольные» статьи, но тираж газеты поднимался, и убытки покрывались с лихвой.

Костриков тут же сел за статью и написал ее за одну ночь.
Утром, прежде чем идти в редакцию, прочел Марии. Та, выслушав, долго молчала.
— Ну, что, как? — нетерпеливо спросил Сергей. — Неужели плохо?
— Хорошо, но тебя посадят, Сережа.
— Пусть сажают, лишь бы напечатали...
Днем статья была прочитана в большой комнате сотрудниками редакции, и, с общего одобрения, Костриков понес ее к Назарову. Тот вызвал Лукашевича.
В большой комнате нетерпеливо ждали возвращения Сергея. Волновались. Никто не мог работать. И вот он вошел, потрясая статьей.
— Что, зарезали?
— Приняли! — гордо воскликнул Сергей. — Только предложено вместо Миронова подписаться другой фамилией.
— Какой же?
— Сейчас придумаем! — Костриков взял со стола календарь, открыл на середине: — Маруся! Закрой глаза и укажи какое-нибудь слово.
Маруся подошла, зажмурилась. Палец ее уткнулся в короткое слово.
— Кир! — сказала она.
Костриков стал читать:
— «Сын древнего персидского царя. Видный полководец».
— Неплохо! — усмехнулся Ильин. — Значит, быть тебе, Сергей, Киром.
Костриков взял ручку, обмакнул перо в чернила и, зачеркнув старое заглавие, крупно написал: «Поперек дороги». Потом открыл последнюю страницу и подписался: «С. Киров».

Кому нужна война с Японией? На ней наживаются лишь буржуи, а простому народу она несет несчастье, разорение, голод. Верно я говорю?
— Пра-виль-но! Режь, товарищ!
— Сейчас уже поздно кричать, призывая к победе над Японией. Война фактически проиграна. Но это не поражение народа, а поражение царизма, не умеющего ни править страной, ни вести военные действия. Самодержавие прогнило, разложилось, опозорило себя жестокими расправами. И оно должно быть свергнуто революцией.
Другие издания
