
Социально-психологические драмы
Darolga
- 427 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Вы можете представить себе семейную сагу толщиной в 96 листов (а то и меньше) не особо мелкого шрифта? Я вот не то, что с трудом, но вообще не могла взять в толк как такое может быть, пока самолично не прочла "Якоб спит". Это действительно история трех поколений, уместившаяся на таком малом количестве бумаги. И, самое главное, она потрясающая!
В семье маленького Лукаса уже давным-давно поселилась беда. Она то дремлет и позволяет ему и его родичам хоть немного насладиться жизнью, то снова рвется в бой с новыми силами.
Странно прекрасный по сути роман, как обозначил свое творение Клаус Мерц. Здесь жизнь одного отдельно взятого героя умещается не в главы или абзацы, а в одном-двух маленьких предложениях. Все схематично, набросками, бессистемно. Грани между прошлым, будущим и настоящим стерты. То, о чем вы читаете, могло уже произойти или только случится через несколько десятков страниц, а может быть происходит прямо сейчас, но вы поймете это только потом. Игра слов, игра со временем и игра с персонажами. Константа здесь одна и имя ей - горе.
"Якоб спит" можно сравнить с проявляющимися картинками - вроде бы только что перед тобой был чистый лист, а вот ведь какая штука - провел по нему кисточкой и точка за точкой, черточка за черточкой неспешно начинает проявляться спрятанный рисунок. Удивительная книга, цепляющая своим совершенно непонятным очарованием. Очень!

Семейные саги, пожалуй, мой самый любимый жанр. Редко когда я могу пройти мимо таких книг, чтоб не занести их в свой список. И вот, наткнувшись на этот небольшой роман и прочитав интригующую аннотацию, я тут же отправила его в список к прочтению. И когда увидела количество страниц, у меня случился разрыв шаблона, не иначе. Семейные саги, да еще и о трех поколениях семьи, у меня ассоциируются с множеством страничек, повествующих подробно о всех тайнах семейства и вытряхивающих на свет божий все скелеты, надежно припрятанные в шкафу. А тут всего 96 страничек. И все. Это вызвало у меня просто жутчайший интерес и создало интригу. Я мысленно вопрошала «ну как можно вместить историю не одного поколения в 96 страничек!?»
А вот оказывается можно. Вот так не спеша, небольшими зарисовками, аккуратными мазками автор вырисовывает перед нами картину жизни семьи Ренц. Здесь вы не встретите никаких сложных и витиеватых оборотов, никакого пафоса. Все просто, лаконично и естественно. В пару предложений Клаус Мерц умудряется втиснуть всю человеческую жизнь. Читая книгу, тут и там встречаешься с загадками, с оброненными невзначай фразами, но все не так просто как кажется. Все в этой книге не случайно и на своем месте. И понимаешь это лишь в конце. И вот уже вырисовывается глубина и смысл, боль и радость, горе и надежда в светлое будущее… Это роман о жизни. Как бы банально это не звучало. О болезнях и смерти, о повседневности, об умении радоваться простым вещам, о ностальгии, о бескорыстной любви к родным, о том, что все проходит, об авантюрных мечтах, о забвении. О том, что "истинное счастье молчаливо и недолговечно."
Деликатный и искренний роман. Очень любопытное знакомство получилось. И даже сейчас я не понимаю КАК автор сумел в небольшое количество строчек все это вместить и так осторожно затронуть потайные струны души.
P.S. И еще не покидает ощущение, что я что-то упустила, хоть и перечитывала некоторые зарисовки несколько раз, а к чему-то возвращалась и после. Видимо стоит еще раз перечитать. Не удивлюсь, если роман откроется в очередной раз с неожиданной стороны. Есть в нем свое очарование.

Да, я из тех, кто сказал книге: «Нет». Не категоричное, скорее, недоумённое. Во-первых, я никак не могу согласиться, что это семейная сага. Дело даже не в том, что здесь очень мало страниц. Здесь очень мало событий для саги. Это скорее воспоминания, обрывочные, порой бессвязные, о странной семье, в которой болеют все, кроме рассказчика. Не могу даже сказать, что это крик души, потому что повествование довольно отстранённое для того, кто всю жизнь прожил в окружении людей, страдающих от разных болезней.
Осколки воспоминаний Лукаса один за другим собираются в причудливый витраж, на который трудно смотреть. Ярко-оранжевый блик Солнышка, который так никогда и не научится ходить, кроваво-алые мазки матери, рожающей очередного «не такого как все» младенца, густые, лилово-сизые пятна отцовских эпилептических припадков. Картина та ещё. И на фоне этого, шершавый, тускло-серый крест безымянного Якоба, того самого, который спит…
И ещё многочисленные родственники, от деда,который никак не выберет занятие по душе, до бабки, свихнувшейся на религии. Ах да, есть ещё брат отца Франц, соседка Соня, служанка Мариетта. И здесь всё плохо.
Они не умеют быть здоровыми. Им легче жить в страданиях и боли. Именно тогда они ощущают, что живут.
После этой книги хочется встряхнуться. Но не потому, что она погружает в себя, а от ощущения полной безнадёжности текста. Ты барахтаешься на поверхности, читаешь о страданиях, но какого-то особого сочувствия к этим людям нет. Оно не успевает появиться за обрывочными фразами и вспышками воспоминаний. Остаётся иллюзия чужой боли, фантом, который отталкивает своей не цепляющей реальностью.

Я просто никак не мог взять в толк, почему Господь так беспощадно расправился с Содомом и Гоморрой. Даже детей не пощадил. И уж совсем было непонятно, почему Он превратил жену Лота в соляной столб. За то, что она только оглянулась. Почему Господь делает такое с людьми? Ведь Он же их любит? Это был вопрос, который не уставал обсуждать отец.
Да, говорил он, испокон веков самые бессердечные невежды, трусы и подхалимы, настоящие нелюди в конце концов всегда спасают свою шкуру. Выживают как раз безжалостные эгоисты. Им своя рубашка ближе к телу. Им плевать, что происходит у них за спиной. Она не осмеливаются даже оглянуться. Таким нипочем любая катастрофа, лишь бы им пообещали, что их самих она не коснется.
Я снимаю шляпу, снимаю шляпу перед женой Лота, говорил он, нервно расхаживая по маленькой комнате. Он начинал задыхаться, и мама боялась за него.
Скажи своей учительнице, скажи своему учителю, что эта женщина достойна всяческих похвал, хотя в Писании она не удостоена даже собственного имени. Скажи им, что только она одна, жена Лота, обернулась, когда услышала, что началось у нее за спиной.
Когда она услышала этот гром, эти крики. Когда молнии бросали перед ней на землю ее бегущую в панике тень. Когда она ощутила огненный жар, бушевавший у нее за спиной.
Скажи своему учителю, что только она одна, жена Лота, противостояла потоку спасающейся бегством толпы. С искаженным лицом, окаменев при виде такого ужаса. Такой жестокости и гнева.

Испокон веков самые бессердечные невежды, трусы и подхалимы, настоящие нелюди в конце концов всегда спасают свою шкуру. Выживают как раз безжалостные эгоисты.














Другие издания

