Комедии

Сегодня день рождения у величайшего комедиографа XVII века - Жана Батиста Поклена, более известного под своим театральным псевдонимом - Мольер. Я не мог пройти мимо такого знаменательного события, тем более что до сих пор к творчеству Мольера я обращался лишь однажды, одна из самых первых моих рецензий была посвящена пьесе "Скупой".

Сегодня я хочу вспомнить одну из самых искрометных комедий автора - "Мещанин во дворянстве". Она, наряду с "Тартюфом" считается одним из двух самых известных произведений у Мольера, и, возможно, самым смешным. Комедия на то и комедия, чтобы было смешно, но далеко не всегда даже в комических театральных постановках присутствует самая настоящая эксцентрика, а вот в пьесе Мольера её с избытком. Карикатурность представленных персонажей позволяет разыгрывать самую отъявленную буффонаду, рождающую изысканный фарс.

В пьесе есть несколько сцен, насыщенных тарабарским языком с элементами макаронизма. Пародируемым языком вытупает турецкий язык, и, кстати, неспроста. Дело в том, что сцена с "поддельными" турками была в каком-то смысле ключевой. В 1669 году в Париж приезало турецкое посольство, и надо сказать, что султанские послы вели себя столь надменно, что неприятно поразили французского короля Людовика Очередного, на самом деле, конечно, четырнадцатого, того самого, который подробно описан в романе Дюма "Виконт де Бражелон", и который - "Король-солнце". Так вот, Людовик так оскорбился, что заказал своему лучшему драматургу пьесу, в которой высмеивались бы турки.

Поэтому первый вариант пьесы назывался "Турецкая церемония", к постановке был привлечен композитор Люлли, написавший музыку к турецкому балету. Привычное название пьеса обрела после кардинальной переработки, в результате которой главный акцент был смещен на высмеивание буржуазии, стремящейся всеми правдами и неправдами просочиться в дворянство. Тема, эта, конечно же, довольна острая для сословного общества, потому что границы между сословиями в таких социумах охраняются особенно тщательно, и их преодоление требует неимоверных усилий. А кроме того, эти усилия могут выглядеть очень смешно, а если утрировать и сгустить краски, то можно получить концентрированную комедию, что и удалось Мольеру.

Турецкая тема отошла на второй план, а на первый вышло высмеивание буржуа, рвущихся в аристократию, да и самой аристократии достается; первые представлены - смешными и наивными, вспомните хотя бы пассаж с "говорением прозой", вторые - подлыми и жадными, пытающимися хитростью обирать тщеславных нуворишей. Повод к такой подаче представителей сословий у Мольера был, дело в том, что аристократия, привыкшая вести жизнь на широкую ногу, стремительно нищала, а вот нарастающее развитие капиталистических отношений приводило к тому, что среди буржуа появлялось все больше и больше по-настоящему богатых людей.

Такое положение дел приводило к тому, что богачи пытались купить "благородство", а благородные старались на этом как можно больше заработать, что в принципе и представлено предельно ярко и цинично в пьесе Мольера. И, кончно же, представлено смешно. Поэтому очень трудно определить, чего же в пьесе больше - сатиры, которая лежит в основе сюжета, или юмора, который выступает главным инструментом проведения основной идеи.

Если бы подобную пьесу написал русский автор, а у нас о купцах, они же буржуа, больше всех писал Александр Николаевич Островский, он бы назвал её, например, "Не в свои сани не садись". А, возможно, он бы вспомнил какую-нибудь другую русскую пословицу, потому что пьеса именно с таким названием у него есть, она, правда, несколько по-иному рассматривает тему взаимоотношений дворянства и купечества, но тоже в комическом ключе.

И вот еще одна книга, которая во время обучения прошла мимо меня... или я мимо неё. И в этот раз я могу сказать, что немного-то я и потеряла, не прочитав эту пьесу.
Хотя в начале мне очень даже нравилось...
Если коротко, то пьеса о том, как некий торгаш решил затесаться в ряды дворян с помощью денег. В принципе, довольно-таки распространенный метод во все времена, но тогда, в 17 веке, Мольер решил над этим посмеяться. И в итоге в пьесе на кого не глянь, всё дрянь. Хоть дворянин, хоть нет. Ум за деньги не купишь. Культуру за деньги тоже не купишь, но если постараться и захотеть , то привить можно - здесь не было ни хотения, ни старания.
Для 17 века это может быть была очень веселая пьеса-комедия. Но сейчас мне было скучно и неинтересно, и не смешно. Хотя, может быть, если бы я эту пьесу не читала, а смотрела, то может быть, мне бы и понравилось. В общем, слишком много "бы" и допущений.
В общем, я не жалею, что прочитала эту пьесу, хоть она мне и не понравилась. Для общего развития не помешает(это моё вечное успокоительное предложение)).
Пьеса универсальна, потому что описывает вечные и неизменные недостатки и пороки человеков.

Когда я взял в руки вполне себе классическую комедию аж XVII в. я не ожидал, что погружусь в такие дебри, в сравнении с которыми обман Тартюфа и старательно высосанный из пальца саспенс покажется мне детским лепетом — я прочитал предисловия, написанные Мольером, и его обращения в т.ч. к «Его Святешейству», т.е. монарху, чтоб тот защитил его пьесу от цензуру, которую смогли протащить разного рода «Лиги небезопасного интернета» и прочие протоиереи Андреи Неткачевы того периода, и это покруче самой комедии. Да, история про Тартюфа была заклеймена как оскорбляющая чувства верующих! Воистину, ничего в этой жизни нет нового, все повторяется как фарс, даже если это и было фарсом изначально.

Чтоб понять, откуда взялось такое количество «обиженных», надо немного вдаться в суть повествования — о чем же оно? Тартюф, некий обманщик, прикидывающийся святошей, втерся в доверие к простоватому хозяину семейства Оргону, а потом и к его престарелой матушке. Собственно, что Тартюф прощелыга и обманщик, понятно даже не самым сообразительным членам семейства Оргона (по старой комической традиции служанка умнее всего семейства вместе взятых), но сам батя упорно не хочет это признавать — ведь Тартюф очень «набожный», «скромный», «бессеребренник», «отдал все деньги бедным» и вообще, фактически «святой». Титаническими усилиями удается убедить Оргона, что Тартюф не тот, за кого себя выдает (разумеется, когда Тартюф решил пристроить свой половой орган в жену господина Оргона), но, когда Оргон выгоняет Тартюфа, оказывается, что туповатый папаня уже переоформил всё имущество на своего «святого» (хоть дочку не успел переоформить, и на том спасибо), и теперь бывшая собака будет покусывать уже своего хозяина. Могло закончиться драмой, но по воле автора закончится комедией — автор ловко лизнул «августейшую особу», которая в своей мудрости видит прощелыг за километр, и мгновенно понимает, кто злодей, а кто нет — но понятное дело, что в жизни бы всё закончилось иначе, отчего становится еще смешнее. Слава Королю!

Разумеется, при любом монархе (да и значимом вельможе) обязательно образуется мощная смычка прощелыг, вертящих и своим «благодетелем», и его женой и дочкой в самых немыслимых позах — бесконечные прихлебатели есть вообще константа нашего бурного мира. И конечно, многочисленные прихлебатели посчитали, что это укол лично в их адрес, и Мольеру не простили такой обиды — пьесу нужно было «запрещать». Запрещали, как водится, не потому, что обиделись, а потому, что комедия оскорбляет религиозные чувства. Следите за руками:

1. Тартюф подчеркнуто набожен на словах, и выводя «якобы верующего» героя злодеем, автор оскорбляет всю веру! Видимо, автор намекает, что «верить напоказ» и защищать «чистоту веры» могут только прощелыги, пройдохи и прочие подонки и моральные уроды!

2. Даже внешне повадки Тартюфа очень напоминают священнослужителя (в комедии это не педалируется вплоть до пятого действия, где уже прямо говорится, что Тартюф выбрал себе «священный путь», намекая на некий духовный сан), плюс на всех иллюстрациях Тартюф одет во что-то подозрительно напоминающее сутану.

Цензурный приговор не заставляет себя долго ждать — если священнослужитель обвиняется в растлении несовершеннолетних это исключительно поклеп на святую веру, и любого, кто смеет утверждать, что священнослужитель какой-то не такой, необходимо немедленно наказать, дабы он не оскорблял Бога, Кришну, Аллаха, Будду, Гаруду (подставить нужное). Годы идут, а методика защиты «чувств верующих» не меняется — впрочем, вы действительно серьезно ожидали что-то нового?

Получив серию ударов «справа», не с позиции «плохая сатира», а с позиции «оскорбление чувств верующих», Мольер разразился письмами — аргументы были и у него: Король комедию запретил, однако лично высказался, что она ему понравилась, а делает он это исключительно под давлением «неравнодушной общественности» в роли условных Екатерин Мензуркиных и Андреев Неткачевых того времени. Мольер начинает бомбардировать монарха письмами, в результате чего из последнего мы узнаем, что Король отменил своё решение, и комедия снова на сцене — нравственность попрана, святая вера оболгана, зло торжествует, явный моральный разложенец Мольер продолжает своими грязными сапогами топтать общественную нравственность и святую веру. Аве Сатана.

Признаюсь, не прочти я подноготную данной пьесы, не получил бы и половину удовольствия — ведь я читал её не как обычный слушатель, а как в некоторым смысле тоже жертва указанных выше товарищей Мензуркиных и Неткачевых из комитета по защите социалистической нравственности. Найти там какой-то разврат (даже по русским манерам, не то, что по французским) может разве что человек, у которого «куколд-видео» находятся в закладках, и который любой сюжет преломляет именно на порнографическую составляющую: «Поп-расстрига имеет маму и дочку на глазах мужа и отца, смотреть без регистрации и смс».

С точки зрения религии, правда, здесь все не так бесспорно — у Мольера главная проблема в отсутствии реально верующих персонажей. Так уж получилось, что действительно, относительно верующие вроде Оргона или его маразматически-матушки Пернель непроходимые идиоты; пламенный трибун на тему веры Тартюф откровенная мразь и подонок; а вся семья Оргона в лучшем случае мягкие светские атеисты, которых тема религии не волнует вообще. В результате палитра «верующих» становится вполне себе однозначная — «волки»-псевдо-верующие в виде жуликов, обманщиков и моральных разложенцев ведут жирных реально верующих овечек на растерзание, и вмешаться может только «Бог из машины»-монарх, чего в реальной жизни никогда не произойдет. Для полноценного запрета здесь конечно тяжеловато что-то найти, но вне всякого сомнения, типажи эти угадываются максимально чётко как сейчас, так и в то время.

Произведение хорошее; перечитывать его без знания исторической подноготной я не советую, ибо потеряете большую часть; образы узнаваемые; гротеск пусть с перебором (учтем век и жанр), но все-таки без чрезмерности — Тартюф выдержал проверку времени, актуален сейчас, и будет актуален всегда. Единственное что — в то время Мольер победил в битве с Лигой Небезопасного Интернета. Победил ли бы сейчас?

Собственно, на 5-й комедии Мольера уже становится понятно, что работал «наше французское все» достаточно шаблонно. Две основные сюжетные линии, несколько побочных и, если это не «ремейк» какого-то иного, более старого произведения — рандомно рассыпанные гэги, в основном гэги положений и словесные.

Двигателем сюжет здесь является, конечно, Гарпагон — и проблемы начинаются с самого главного персонажа, ибо... ему упорно не хочется верить. Да, театральные условности есть театральные условности, и ввести полноценно персонажа в повествование, с предысторией, с пониманием того, как он таким стал — невозможно, все-таки Мольер не Н.В. Гоголь, Гарпагон не Плюшкин, а Скупой не Мертвые души, но даже в имеющихся «условных» рамках фигура Гарпагона начинается выглядеть нарочито условной. Особенно его внезапно воспылавшая «любовь» — по моему опыту могу сказать, что подобного рода скупцов уже мало что волнует в этой жизни, возбудить их может только растущие доходы, а довести до оргазма — зафиксированная прибыль. Поэтому едва ли не основной конфликт повествования представляется максимально натянутым.

Второй конфликт тоже представляется сомнительным — да, дочка это не просто член семьи, но еще и финансовое отягчение или возможный капитал — с какой стороны посмотреть. Дочку можно как сплавить замуж, с разной степенью выгоды/убытка, так и превратить в долгосрочную инвестицию в стратегии «слияния капитала» — что-то второе и задумывает главный герой, и для тех условий это... абсолютная норма. Более-менее «по любви» могли выходить замуж только простолюдины, а у богатых всегда были свои минусы, доходящие до того, что легче было избавиться от уже половозрелого ребенка, чем делить состояние.

Интересных момента в пьесе где-то три штуки — попытка Фрозины выдоить у Гарпагона деньжат, сопровождающаяся адовой историей, насколько сильно Марианна любит старичков (накал геронтофилического комизма, думаю, сносил всю аудиторию — хотя, конечно, 60 лет по нашим временам уже не такой уж страшный возраст, но во времена Мольера 60 уже казались полноценными 90, что дополнительно добавляет смеху), ну и комедийно-положенческий диалог между Гарапагоном и Жаком относительно шкатулки с деньгами. В целом, на этом комизм пьесы заканчивается, и в этом аспекте она представляется достаточно пустоватой.

Гарапагон как «стержень» сюжета не вытягивает никак пьесу ни с позиции драматургии, ни с позиции комизма. Его дети, собственно, так же не дают луча света в этом царстве, а разного рода пришлые «мошенники» типа Фрозины или Лафлеша не смогу разбавить повествование настолько, чтоб вытянуть его на приемлемый уровень. Спасибо этому столу, идем дальше.

Не успокоившись после Тартюфа (писал о нем здесь), Мольер будто ставит новую цель пощекотать общественную нравственность, и еще больше растлить целомудренное французское общество XVII в., где женщины «... были настолько же прекрасны, как день — долог, и могли огорошить любого на дюжине матрасов» (Терри Пратчетт). В общем, взяты был не просто вечный сюжет лицемерного попа, как в Тартюфе, а вполне себе персонифицированный образ Дона Хуана (у Мольера Дон Жуан) — абсолютно пустой внутри персонаж, занятый исключительной дефлорацией женщин разного общественного положения (Дон Жуан точно не был снобом, и относился к людям вне зависимости от богатства и статуса примерно одинаково, что выдает в нем истинного противника дискриминации) при любом удобном (и даже неудобном, что выдаёт в нем прообраз героического работника-стахановца) случае. Как обычно, Мольер опять ставит «моральную нравственность» под удар, даром, что оттащил своего персонажа подальше от Франции на Сицилию (испанская корона это вам не французская корона, она значительно дальше), где, конечно, любая женщина ляжет перед любым дворянином и раздвинет ноги, чтоб быстро скакнуть в дамки — шутка ли, продать то, что не стоит вообще ничего, за общественное положение и перспективу козырного брака.

Если в случае с Тартюфом у Мольера еще были какие-то попытки замаскировать сюжет, то здесь у нас уже полноценная «комедия нравов», и все нравственные акценты расставлены вполне себе конкретно. Вероятно, именно эта попытка ударить «в лоб» сыграла злую шутку — Мольер понимает, что переборщил, и сам снимает свою пьесу с постановки, видимо, заметив поведение аудитории. Впрочем, автора это не спасает — до конца жизни критика будет настаивать, что Мольер писал Дон Жуана с себя (вспоминаю дискуссии 90-х годов, ел ли Владимир Сорокин кал, тем самым писав «Норму» с себя, или не ел, а особо тщательные будут даже подсчитывать, сколько конкретно кала съел Владимир Сорокин — годы идут, а глубина критики не меняется), да и вообще, он тот ещё безбожник. Но если нападки на Тартюфа носили скорее общественный характер, то вот с Дон Жуаном уже все не так хорошо в художественном плане, и об этом стоит поговорить — я бы расценил эту пьесу если не как провал, то точно и не как бриллиант в короне:

1. Произведение написано прозой, и это очень сильно влияет на восприятие текста. Стихи добавляют некоторую легкость, а учитывая сам сюжет, все это напоминает бесконечную езду по колдобинам;

2. Сюжет— Мольер не автор и не первоисточник, история достаточно старая, и обросшая целым рядом сюжетных поворотов, которые даже во времена Мольера смотрятся достаточно архаично, если не сказать странно. Все эти призраки, статуи командора, непосредственное божественное вмешательство в виде прямых отстрелов молнией особо провинившихся грешников — воспринималось это уже тогда весьма сомнительно;

3. В принципе, в постановке вообще не возникает желания кому-то сопереживать, что воздвигает высокий барьер между зрителями и персонажами. Не стае же куриц, при виде барина принимающих коленно-локтевую позу? Не обиженных братьев этих куриц, при встрече принимающих точно такую же позу, что и их сестры? И даже не тихо булькающих слуг, лицемерно улыбающихся своему «господину», за глаза называя его собакой, турком и безбожником;

4. У пьесы нет нормальной концовки — возможно, такова и была задумка автора, но так бездарно всё закончить, на мой вкус, было ну очень-очень сомнительно;

5. Вкусовщина, но вынужден отметить — переводтой версии, что я читал. Возможно, я потерял хоть какое-то чувство языка, но переводчик Лихачев демонстрировал ну просто термоядерные пассажи, то мучая нас прогоном по синонимам, то прокатывая по колдобинам идущих подряд согласных — не представляю, как это бы читали со сцены. Возможно, сомнительные литературные качества перевода вбили последний гвоздь в крышку моего восприятия данного произведения.

Именно это произведение особого интереса не вызвала — ни с точки зрения персонажей (все это было), ни с точки зрения сюжета (слишком архаично), ни с точки зрения языка (тут и автор не сильно старался, будто стремясь уколоть побыстрее и побольнее, и переводчик мне не понравился). Едем дальше.

В этой книге прекрасно все: слог, сюжет, юмор. Окунувшись в мир произведений Мольера понимаешь, что затронутая тематика очень актуальна и в нашем мире.
Что мы, женщины знаем о брачный отношениях, о правилах поведения с мужем? Да, пожалую, ничего, опыт можно получить или в самом браке, ну или по фильмам (сомнительный опыт). Здесь же перед нами очень удивительная картина, которую автор преподносит очень интересно: тут и интрига, и юмористическое изложение проблем.
В этом искрометном юморе видно мудрость, которую просто необходимо прочитать каждому человеку. Герои книг люди, которые устраивают свою судьбу, но все ли так легко и просто?
Эта книга рассуждение о браке, любви, взаимопонимании и немного хитрости, но главное не перехитрить себя, как и случилось с одним из героев.

Над правилами жен смеялась в голос, они очень актуальны и по сей день, и думаю, если бы к ним прислушивались, то многие браки стали крепче.
Казалось бы в художественной книге, а столько смысла, вот за это книга и относится к классике, ее можно перечитывать и сквозь века, и тема не устареет никогда.

Смеяться над глупостью? Это так просто, так легко. Но мне кажется, что нужно не смеяться, а понимать всю глупость людей и их ограниченность, воспринимая их серьезно. Мне кажется, что когда я смеюсь над глупостью других людей, сама кажусь глупой. Почему? Мне трудно ответить на этот вопрос. Но всё же, признаюсь, я почти никогда не смеюсь, когда читаю книги. Правда эта книга исключение, я смеялась.
Да, мне трудно в этом признаться, наперекор со всем, что написала выше. Я смеюсь, но понимаю, что будут смеяться надо мною. Потому что человек не может быть идеальным, мы все равно когда-нибудь будем казаться смешными. Я понимаю, что невозможно быть умным и знать всё. Я часто замечаю, что надо мною смеются больше не из-за того, что я глупа в некоторых областях этого мира, но смеются чаще, когда я хочу показаться умной и показать свой ум и развитость.

Эта книга просто шедевр для того, чтобы понять, что все мы настолько глупы, насколько умны. И также мы настолько умны, насколько глупы. Я не хочу обидеть кого-то, но как бы вы не развивались, у вас не хватит времени и жизни, чтобы быть знающим во всем.

Когда меня спрашивают, про то, что я знаю, я чувствую себя в своей шкуре. Да, безусловно, я понимаю, что я так мало знаю. Ведь чем больше я познаю, тем более я понимаю, что ничего не знаю. Хочу дать вам один совет. Прежде чем хвастаться своим умом, попробуйте посмотреть на себя со стороны, ведь как бы вы красноречивы не были, и как глубоко не знали что-то, вас могут поставить в тупик вопросом. Вопросом? Спросите вы. Да, вопросом. И знаете, каким вопросом? Вопросом не по теме. Не по той теме, которую вы изучили на 100 процентов.

Например, вы математик или философ, и так четко разбираетесь в этих областях. А вам задают вопрос, почему сюрреализм и абстракционизм, совершенно разные виды искусства? И что вам на это отвечать. Вы будете рассказывать философски или теоремами из математики, чтобы объяснить то, о чем вы вообще не разбираетесь.

Именно поэтому прежде чем смеяться над глупыми людьми, и казаться абсолютно сверх развитыми личностями, нужно, прежде всего, понимать, что мы сами несовершенны и не можем охватить своим умом все знания мира.

Книга мне очень понравилась. Я, безусловно восхищена этим писателем, который смог мне дать понять, что я написала выше.

Никто не запрещает смеяться. Просто смейтесь по доброму и от души, с пониманием, что мы все имеем право быть немного глупыми. И за это нас никто не осудит.

В детстве при очередном перерывании шкафа с книгами я наткнулась на ничем примечательную книгу, которая привлекла меня лишь необычным именем на обложке — Мольер. Открыла и пропала. Я не знаю, чем именно его пьесы привлекли меня в том возрасте, но факт остается фактом, несчастный томик зачитан до просто неприличного состояния. Вот сейчас достала перечитать и поняла, что нужно поискать в книжных новый, этот уже страшно в руки брать, того и гляди развалится, несмотря на весь тот скотч, который я налепила когда-то в попытках спасти любимую книгу.

Так вот перечитала и с радостью поняла, что автор мне импонирует и по сей день. Коротко, емко, остроумно и очень даже актуально, несмотря на то, что за прошедшие триста с гаком лет медицина все же серьезно развилась. Но разве изменил этот факт наличие шарлатанов? Я уж молчу про всяческих народных целителей и врачей с телека (одна Малышева чего стоит!). Да и мелькающие год за годом шутки про то, что за ваши деньги у вас найдут какие-угодно болезни, а потом будут долго и дорого их лечить, а бедным болеть не на что, о многом говорят. А цены на лекарства? А придурошная реклама (то как-как, то хоп-хоп, то гогочущий муж, меня от них уже трясет, это ж капец полнейший!), сразу дающая тройную накрутку? В общем медицина как наука и медицина как помощь больным это две очень разные вещи и вот последняя вообще не изменилась. Так что и по сей день среди нас мнимые больные со своими БАДами, чудо-лекарствами от всего, купленными по небывалой скидке в интернете, заграничными таблетками, гомеопатией и прочая и прочая. Люди, увы и ах, не меняются.

А Мольер - умничка, прекрасно показал самодура, помешанного на мнимых болезнях, не замечающего что творится у него под носом и готового действительно любящих его людей принести в жертву своим капризам. Но при этом льстецы, льющие в уши сладкий яд, всегда найдут в его лице безотказного спонсора. По жанру это комедия, а значит в конце все будет хорошо, но вот как-то в итоге все совсем не весело...

Дальше...

Вообще я настолько часто слышала, что кого-то называют Дон Жуаном, что уже потеряла смысл этого имени. Да и мне всегда казалось, что я уже знаю, о чем эта история, но нет, тут всё намного интереснее.

Итак, в целом, о чем история, вы наверняка что-то да слышали. Есть некий персонаж, который постоянно влюбляет в себя девушек и женщин, но не согласен остепениться, выбрать одну и жить с ней долго и счастливо. Он желает разбивать сердца, готов на смертельный риск ради этого, согласен на любой обман и лицемерие... И однажды его кредит удачливости начнёт трещать по швам.

Собственно вся история становится свидетельством для суда: мы видим причины обвинения, слышим попытки стороны защиты оправдать действия сердцееда и узнаем, каким было решение "суда". История на деле не такая уж объёмная, например, аудиоспектакль идёт чуть больше двух часов (это еще и примерно продолжительность театральной постановки), но за это время легко погрузиться в историю, узнать всё интересное и насладиться процессом.

В общем же, это определённо must read, который не устаревает и никогда не перестанет быть актуальным. Определённо советую

Мольера, все-таки, нужно читать дозированно. Ловила себя на мысли, что герои слишком уж похожи на персонажей из его же пьесы «Мещанин во дворянстве». Создалось ощущение, не побоюсь этого слова, конвейерности, что меня даже удивило.

По сюжету: один ушлый нетоварищ сумел ловко напускать пыль в глаза состоятельному господину, а потом и зажил барином в его поместье, натравил брата на свата, почти заполучил в жены юную покладистую девицу да еще и тестикулы свои далеко не святые к жене благодетеля начал подкатывать. И казалось бы, вот-вот все семейство пострадает, лишится дома и всех средств к существованию по вине наивного доверчивого отца семейства, но свершается поистине божественное чудо и все для всех, кроме Тартюфа, заканчивается хорошо.

Пьеса забавная, но уже не так впечатляют некоторые приемы, потому что оказывается, что они не так уникальны, как думалось при первом знакомстве с автором. Но мне все равно понравилось. Легкое и приятное развлекательное чтиво на вечерок после тяжелого долгого дня.