Бесланский словарь

От издателя Беслан - это еще одна ступенька в ад. Это - наш мир, открывшийся изумленным детским глазам, прозревшим, какие мы на самом деле. Слепые и жестокие, лживые и холодные, совершенствующие свои машины, свои компьютеры, но не самих себя. В чем уникальность этой книги? Ведь можно спросить: ну, еще одна книга о смерти, о нестерпимой трагедии?! Нет, это не так. Эмоциональная уникальность этой книги в том, что она не о смерти, а о любви. О жизни. О чувствах. Обо всем этом рассказ...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,7

147 оценок

5
79%
4
16%
3
3%
2
2%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 181Хотят прочитать 234

Рецензии

Аноним27 июня 2021 г.
“Все в том дне осталось: надежда, жизнь, прошлое и будущее.”
“Бесланский словарь” – книга, написанная на основании реальных интервью выживших свидетелей тех проклятых дней. Истории жертв перекликаются эпизодами, порой отдельные описания одного и того же факта рассказаны разными участниками с разных точек восприятия. Юлия Юзик оформила свою книгу в виде словаря, короткие горькие рассказы собраны по темам в алфавитном порядке. Вроде простые названия: ангелы, беглянка, вода, воздух, гвоздики… А под каждым словом боль и обретение ценности и смысла этого образа. Пока всё нормально мы не ощущаем полной силы этих слов, просто дышим, пьём, живём, это так естественно. Заложников лишили этих возможностей, оказывается можно пить собственную мочу, а есть цветы, и спокойно в детском кружке обсуждать, что убитые дети становятся ангелами. Они и стали ангелами, все 186 убитых детей, и город теперь у них свой есть, Город Ангелов. Тихо в нём, никто не смеётся, не бегает — ангелы не шалят.
Тяжело читать об этих страшных событиях, об этих трёх чудовищных днях, унёсших жизни ни в чём неповинных людей. Где-то попалась информация, что в годы Второй мировой войны в Беслан с фронта не вернулись около 360 человек. Здесь же, в мирное время, за три сентябрьских дня потери сопоставимы. Как жить дальше прошедшим этот ад и оставшимся в живых, как не сойти с ума родителям похоронившим, а некоторые всех своих детей. Как не может найти покоя и ищет сына мать Жорика. Поневоле в истёрзанном мозгу рождаются чудовищные подозрения, что всех боевиков отпустили и осудили только одного — пешку. Доподлинно известно, что по окончании операции освобождения были предъявлены трупы двадцати семи террористов. Нет никаких сомнений, что все они были в школе, тут же и остались. Сколько их могло быть, если приехали они на грузовике в сопровождении легковушки и с целым арсеналом оружия и боеприпасов. На их стороне был эффект неожиданности, да и подготовка у них оказалась очень сильной, а боль, горечь и страх рождают самые невероятные предположения в исстрадавшейся душе.
Зифа Агаева, взятая в заложники с двумя сыновьями, сказала:

«... спортзал — это великое испытание для всех нас… Мы вышли оттуда не теми, что вошли…».
В тесное помещение спортзала согнали разных людей, и как в любой экстремальной ситуации каждый оголил свою суть. Если Зифа, кормящая мать, питала грудным молоком не только своих детей, но и тех что были рядом: «Сколько детей я выкормила в те дни! Я не пряталась, не отдавала все своим детям» — вспоминает она, то рядом были и другие матери, прижмут своего ребенка, а чужих кулаками распихивают, и, даже находились такие женщины, что пили припрятанную воду на глазах изнывающих от жажды детей.
Но «...самым ужасным было, когда взрослые уходили с опасных мест — под баскетбольной корзиной, где висела самая большая взрывчатка, например, — а туда сгоняли маленьких детей, оказавшихся в школе без родителей. Это вообще невозможно было видеть: под взрывчатками сидели только дети! А у дверей, на окнах — самые безопасные места, выходы, из которых можно было бежать при начале штурма, — взрослые» — вспоминает четырнадцатилетняя заложница Вика, и её нелицеприятный вывод:

«Мое самое большое потрясение в этой школе — это не террористы, нет, совсем не то. Меня потрясли взрослые. Какие же они жестокие, лживые! И какие на самом деле сильные и мудрые дети»
Нельзя судить этих людей за их слабости, ведь сильных духом людей было больше. Даже в таких нечеловеческих условиях люди заботились о товарищах по несчастью, поддерживали друг-друга, делились последними крохами, а учителя заботились о детях до последнего момента. В этих испытаниях все они постигли высшую философию ценности жизни.
А что говорить о людях, которые в тревоге ждали исхода операции и возвращения своих родных. Они стали философами надежды: прошли все стадии ожидания, строя чудовищные догадки, невероятные по своей невозможности, и поддерживая друг друга предположениями полными упований. Каждый из них в полной мере осознал свою любовь, которая да страшных событий была сама-собой разумеющейся. Беслан сместил акценты на главное, высветил всё самое важное, остававшееся до этого дня в тени.
Самым трудным было читать про опознания, похороны и плач мужчин, ведь осетины не плачут:

«...первое время он <муж рассказчицы> и еще десяток отцов и дедов по вечерам шли в спортзал и начинали во весь голос кричать… Прощения просили, что не смогли помочь, уберечь… Школа дрожала от мужских криков…»
Я помню те дни. 1 сентября 2004 года. Внучка пошла в первый класс — давно ожидаемый праздник пришёл в наш дом. А после обеда по телевизору пошли тревожные новости о том, что для многих других детей этот праздник обернулся ужасом и смертью. Тогда впервые услышала название города — Беслан. Сначала было непонятно, что происходит, репортажи по телевизору, обрывки информации с разными, порой противоречивыми, фактами, бесконечные заставки под классическую музыку и целый день тоска и ожидание достоверных известий. Сначала объявили, что в заложниках полторы сотни детей, позже эта цифра утроилась, но в любом случае она никак не совпадает со словами Юлии Юзик «...около полутора тысяч человек содержались в тесном спортзале бесланской школы в нечеловеческих условиях».
Сейчас доподлинно известно, что в заложниках было более 1100 человек, за трое суток теракта, вместе с двенадцатью спецназовцами, погибло 333 человека и 783 были ранены. Только единицам из заложников чудом удалось спастись.
В книге переплелись реальные факты с домыслами убитых горем людей. Это можно понять, поскольку книга была написана по горячим следам, по «живому». Автор не ставит своей целью просто насыпать соль на рану, своей книгой она бередит память, заставляет думать о причинах и взывает к бдительности и любви. Как горько было читать откровения и сожаления людей о том, что недолюбили своих детей при жизни, не уделили больше внимания и заботы, неверно расставляли приоритеты и ценности. Жили на потом, а оно не наступило:

“Все в том дне осталось: надежда, жизнь, прошлое и будущее.”
Сильная книга. Местами жёстко написана, вызывает всю гамму эмоций от жалости и сострадания до гнева
Читать далее
72
2,5K
Аноним2 июня 2018 г.
Очень страшная книга. Страшная своей правдивостью. Ведь это не вымысел, а реальность. Событие, которые разрушило жизни тысяч людей, действительно произошло. И для кого-то 1 сентября уже никогда не будет счастливым днём знаний. Для людей, переживших 1 сентября 2004 года, этот день навсегда останется днём кошмара, который однажды пришёл в их мирную жизнь и уже никогда из неё не уйдёт.
Читаешь, и слёзы текут, потому что очень тяжело. И думаешь: вот ты-то читаешь, и то эмоций сдержать не можешь, а люди, о которых говорится в книге, рассказывающие каждый свою историю, весь этот ужас видели. Очень страшно становится. Юлия Юзик для создания книги побеседовала со многими людьми, которых коснулась трагедия в Беслане. Это и выжившие, и родственники погибших. Для всех них жизнь никогда не будет прежней. Их рассказы пропитаны болью. Страшно читать, как мужчина, находящийся за много километров от дома, не может ничем помочь оказавшимся в заложниках жене и дочери. Как мать вынуждена выбирать между спасением малыша, которому нет и года, и дочери постарше. Как учительница помогает детям выбраться из горящего здания и понимает, что для неё самой уже нет шанса. Но не только благородные качества люди проявляли в опасной ситуации, некоторые в первую очередь беспокоились о себе, пряча бутылки с водой или сгоняя детей в самые опасные места.
Книга очень искренняя, ведь она собрала в себе людскую боль, безысходность. Но всё же многие сохранили надежду, спустя годы поняли, что жизнь не кончается, нужно идти дальше, даже если утеряны все ориентиры, и человек уже не знает, кому и чему верить.
Что бы я ни написала сейчас, это не сможет в полной мере отразить мои эмоции от прочитанного. Очень сложно подобрать нужные слова. Да и способны ли они описать такие чувства? Вряд ли. Нужно просто читать эту книгу. А у меня на очереди первое произведение Юлии - "Невесты Аллаха".
Читать далее
30
2,7K
Аноним28 июля 2016 г.
Пишу маме об этой книге: "Ты знаешь, я столько книг про войну прочитала, столько историй об ужасах войны, лагерей, что думала страшнее ничего не может быть. А нет, может..."
"Бесланский словарь" тяжелейшая из книг. Она собрана из историй людей, которые пострадали в той школе 1 сентября 2004 года. Из историй, рассказанных родителями, которые остались без своих детей...
Не знаю, передать что-то не возможно, так тяжело и обидно и так необратимо всё. Безвозвратно....
Воспоминания одной матери:

Помню, что в роддоме - а я рожала в Стамбуле, на родине мужа, - со мной в палате лежала чеченка. Она мне много рассказывала про Вангу, болгарскую ясновидящую. Узнав, что я осетинка, она прочла одно из её пророчеств: "Придёт время, и маленькую Осетию будет оплакивать весь мир". Кто бы знал тогда, что моя девочка, моя только родившаяся девочка, девять лет спустя погибнет в этом аду, о котором уже знали пророки...

Дети, простите нас, взрослых...

Читать далее
21
1,2K

Все рецензии

Цитаты

Аноним29 июля 2016 г.
Вы можете не интересоваться войной, но тогда война заинтересуется вами.
Лев Троцкий
8
634
Аноним16 декабря 2009 г.
Теперь я понимаю, что нужно жить одним днем, быть счастливым именно сегодня, завтра может не наступить никогда. (с)
4
817
Аноним31 июля 2018 г.
Мы думали, что мы сильнее, умнее, мудрее, чем мы есть, а оказались мельче… Мельче речного дна…
3
281