Сумерки эльфов

– Как ты на меня смотришь… – прошептала она.
Утёр ничего не сказал, но его сердце забилось сильнее. Это верно, он смотрел на неё в смятении, охваченный противоречивыми чувствами – любовью, страхом, желанием, неприязнью и восхищением, не понимая, как можно испытывать эти чувства одновременно.
Ллиэн улыбнулась:
– Так ты меня любишь?
– Да…
Ллиэн взяла его руку и провела ею по своей щеке. – Нужно, чтобы ты научил меня любить…
Утёр молча кивнул, и тяжесть, лежавшая у него на душе, исчезла Нежная кожа Ллиэн под его рукой, тело Ллиэн рядом с ним, глаза Ллиэн, её губы, её красота, её сила… А что, если она его любит, сама не зная о том? Нет, конечно, такое вряд ли может быть… но всё же? Говорят, что эльфам любовь неведома. Что они слишком похожи на животных, чтобы испытывать подобные чувства. Но тогда, может быть, они могут любить людей? Что, если королева эльфов полюбила его? Он вдруг почувствовал себя сильным, воодушевлённым, готовым к действию

– Я… я боялся, что вы… – прошептал он наконец.
Ллиэн, не отвечая, коснулась кончиками пальцев его губ, нежно обводя их контуры, потом провела ими по его щеке, заросшей трёхдневной щетиной, по шее…
Затем её ладонь опустилась на его затылок, и она мягко привлекла его голову к себе, пока их губы не соприкоснулись. Утёр не осмеливался посмотреть на неё.
Дыхание у него перехватило, всякое ощущение времени исчезло. Ллиэн слегка провела кончиком языка по его губам, улыбнувшись при виде его удивления (люди обычно не целуются так), а потом забылась в долгом, бесконечно длящемся поцелуе, от которого они оба очнулись, словно от волшебного сна, восхищённо, смущённо и недоверчиво глядя друг на друга. Даже Фрейр, стоявший в нескольких метрах от них, не решался ничего сказать из страха разрушить это волшебство, и когда они наконец отстранились друг от друга с блуждающими счастливыми улыбками, вар-вар слегка притопнул одной ногой о другую, покачал головой и хмыкнул от удовольствия.

Гоблин отшвырнул со своего пути дубовый стол и на секунду отвлёкся, глядя, как тот разбился о стену. Когда он снова повернулся к противнику, перед ним оказался юный рыцарь с каштановыми волосами, облачённый в блестящие доспехи. Видно было, что он испытывает страх – на лбу у него выступили капельки пота, – но в то же время в его глазах светилась решимость. Больше никто не стоял между ними. Гоблин зарычал и бросился в атаку, занеся над собой нож.
Утёр не шелохнулся до последнего момента, как его и учили. Сжимая обеими руками длинный меч, опущенный книзу, он как будто подставлялся под удар. Когда гоблин наклонился, чтобы ударить, он резко развернулся, и монстр, промахнувшись, потерял равновесие и упал вперёд. Меч рыцаря со свистом рассёк воздух и обрушился вниз. Удар был таким сильным, что голову монстра снесло начисто и она откатилась на несколько метров, в то время как обезглавленное тело, продолжая двигаться словно само по себе, рухнуло у подножия стола, прямо к ногам Цимми.