Проза разных лет

Даже в человеческих наречиях нет предложения, которое не отражало бы всю вселенную целиком; сказать "тигр" - значит вспомнить о тиграх, его породивших, об оленях, которых он пожирал, о траве, которой питались олени, о земле, что была матерью травы, о небе, произведшем на свет землю.

Бог стал человеком полностью, но стал человеком вплоть до его низости, человеком вплоть до мерзости и бездны. Чтобы спасти нас, он мог избрать любую судьбу из тех, что плетут сложную сеть историй; он мог стать Александром, или Пифагором, или Рюриком, или Иисусом; он избрал самую презренную судьбу: он стал Иудой.

"Это уже происходило и произойдет снова, - сказал Эвфорбий. - Вы возжигаете не костер, но огненный лабиринт. Если бы здесь соединились все костры, на которые я восходил, они не уместились бы на земле, и ангелы ослепли бы. И это я говорил неоднократно". Потом он стал кричать, потому что огонь добрался до него.

Подобно всякому владельцу библиотеки, Аврелиан чувствовал вину, что не знает ее всю

С облегчением, покорностью и ужасом он понял, что и сам – лишь призрак, снящийся другому.

Еще в то же время все ждали раскрытия главных тайн человечества: происхождения Библиотеки и времени.

Нет такого интеллектуального упражнения, которое в итоге не принесло бы пользы.

Сон – наиболее таинственное из наших состояний. Мы отдаем ему третью часть жизни, но не понимаем его.

Кто видел эту вселенную, кто постиг пламенные помыслы вселенной, не станет думать о человеке, о жалких его радостях и горестях, даже если он и есть тот самый человек.

Человек мало-помалу принимает обличие своей судьбы, сливается воедино со своими обстоятельствами.