Убить шамана

– Люди в Бога верят? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.
– Верят, – ответил я.
– А откуда они знают, что Бог есть?
– Они чувствуют, – я непонимающе развел руками.
– Они что, по-твоему, Бога чувствуют? Ты в своем уме?! – она произнесла это слово – «Бог» – с каким-то особенным пренебрежением в голосе, словно бы речь шла не о Боге, а о какой-то дешевой кукле, поделке из кусочков ткани. – Им понарассказали всякой всячины, съели их ум своими идеями. И теперь они ходят, «чувствуют Бога»! Надо же! Своим умом они думают!

«Прощай же, несчастнейший. Но что я говорю: несчастнейший, мне следовало бы сказать – счастливейший; ведь это же такой дар счастья, которого никто не может дать себе. Видишь, язык немеет и мысли путаются; ибо кто счастливейший, кроме несчастнейшего, и кто – несчастнейший, кроме несчастнейшего, и кто – несчастнейший, как не счастливейший, и что такое жизнь – как не безумие, и вера – как не сумасшествие, и надежда – как не отсрочка удара на плахе, и любовь – как не укус для раны?
Он исчез, и мы снова стоим у этого пустого гроба. Пожелаем же ему мира, и отдыха, и исцеления, и всякого счастья, и скорой смерти, и вечного забвения, и никакого воспоминания, чтобы даже память о нем не сделала несчастным другого.
Ночь прошла, и день снова начинает свою неутомимую деятельность, по видимому никогда не уставая вечно и вечно повторять самого себя».