Возвращение в дивный новый мир

В том, что касается пропаганды, прежние поборники всеобщей грамотности и свободной печати видели две возможности: пропаганда может быть правдивой или же лживой. Они не могли предвидеть, что произойдет на самом деле, и прежде всего в наших западных капиталистических демократиях, – появление огромной индустрии средств массовой информации, озабоченной главным образом не правдой или ложью, а заполнением газет и эфира пустой информацией, не имеющей отношения к реальности. Другими словами, они не приняли в расчет практически неутолимое стремление человека к отвлечению.

Этическая система и законодательство, основанные на ошибочном видении природы вещей, на протяжении веков, когда эти системы воспринимались всерьез власть имущими, становились причиной злодеяний. Вплоть до наших дней никакой кошмар не мог сравниться со слежками, линчеваниями и убийствами, которые в системе ошибочных взглядов на колдовство становились логичными и обязательными. Но в двадцатом веке этика коммунизма, основанная на ошибочных экономических теориях, и этика нацизма, основанная на ошибочных взглядах на человеческую расу, стали провоцировать и оправдывать более масштабные зверства.
Едва ли менее неприятные последствия повлечет за собой и повсеместное принятие доктрин социальной этики, основанной на ошибочном предположении, что мы полностью общественный вид, дети рождаются одинаковыми, и каждая личность – продукт обусловливания, проводимого внутри социальной среды самой социальной средой. Если бы эта система воззрений соответствовала действительности, люди были бы подлинно общественным видом, их индивидуальные различия являлись бы минимальными, и их можно было бы легко сгладить надлежащим обусловливанием, тогда, очевидно, не возникало бы необходимости в свободе и государство имело бы полное право преследовать стремящихся к ней еретиков.

В своих речах Гитлер повторял такие слова, как «ненависть», «сила», «безжалостно», «разрушить», «раздавить», сопровождая их яростными жестами. Он кричал, орал, у него вздувались вены на шее и багровело лицо. Сильные эмоции – это известно любому актеру или драматургу – необычайно заразительны. Подстегнутые неистовством оратора, зрители стонали, рыдали и кричали в пароксизмах необузданной страсти. И подобные оргии доставляли столько удовольствия, что, раз попробовав, люди охотно возвращались к ним.