Экспресс Токио-Монтана

Японские хокку - стихи с количеством слогов в строчках 5-7-5. Отличаются ритмичностью и образностью текста.
А теперь представьте, что у Вас нет таланта Басё и Исса, а хокку написать хочется. Вы - американец, единственное, что связывает Вас с Японией - эпизод в Перл-Харборе, узнанный из газет и кое-какие познания в японской культуре, так как Вы все-таки выбрались в Японию.
Вы пытаетесь написать стихотворение в прозе - но Вы не Бодлер, хотя уважаете его творчество, даже посвятили ему цикл стихов, тоже не сравнимых с творчством Миллей.
Остается сесть в поезд и писать как пишется, может повезет и Вас не забудут.
И Вас не забыли, даже в Японии и Норвегии есть люди, которые мечтают писать так же. Книги Ваших последователей расходятся миллионными тиражами.
Есть повод гордиться собой.

Не знаю, насчёт поэзии Ричарда Бротигана, но его проза весьма и весьма поэтична. Сами рассказы — это заметки о пролетающей мимо жизни. Их сюжет эфемерен, но в них самым ярким светом прожекторов начинают подсвечиваться самые маленькие мелочи.

Здесь глобальные вопросы задаются без пафосного масштаба. Простые и короткие рассуждения о том, что когда кто-то умрёт в Канаде, в Японии об этом никто не узнает, могут идти почти сразу за судьбами реальных исторических личностей, а потом смениться искренним и непосредственным обсуждением меню на Улице Смерти (улица в Калифорнии, где приговорённые к смертной казни ожидают приведения приговора в исполнение).

Но и это кажется маленьким и незначительным, потому что куда важнее в этих рассказах кот, который ел канталупу (дыню), или поразительно-логичная мысль, что мы не можем стать друзьями с теми, с кем мы никогда не встречались.

Ричард Бротиган, конечно, выписывает узорную меланхолию, но она далека от уныния. В ней много места юмору, абсурду и иронии. Но ещё больше в ней места льющемуся, несущемуся потоком, летящему и окутывающему слогу.

Это не книга. Это целая мелодия, где можно бесконечно восхищаться и абсолютно не желать понимать, за счёт чего достигается такая красота звучания.

А я, как пьяная и счастливая зубная паста, пятничным вечером в Минске выдавливаю из себя этот отзыв, могу даже полопотать по-японски.

За что я люблю Бротигана – это детское любопытство, внимание к деталям и наивность. Мне хотелось бы быть такой же, возможно, у меня получается даже чуть лучше, чем у большинства окружающих.
За что я люблю Бротигана – каждая книга не похожа на все остальные, но все равно это он.
За что я люблю Бротигана – странные фразы невпопад, но до безумия меткие, честные. Правил нет, писать можно о чем угодно и как угодно странно, если ты – он.

За что я люблю Бротигана – я люблю задумываться о незначительном, а он утверждает, что это прекрасно. Вся эта книга тому подтверждение. Сборник заметок о том, мимо чего мы проходим каждый день. Именно такие любопытные мелочи – главные герои этой книги.

И вправду.
За что я люблю Бротигана – за то, что даже в прозе он остается поэтом. Я не читаю поэзию, так что Бротиган полностью возмещает потребность организма в ней. Смысла нет, но остановись, созерцай.

За что я люблю Бротигана – оказывается, он, как и я, не любит зонтики.
За что я люблю Бротигана – он тоже любил Японию, а Япония любила его.
За что я люблю Бротигана – его книги мягко обволакивают разум, выдергивает из логичной реальности.

Кажется, мы стали отличными друзьями – я и его книги. И когда я все их прочту, я начну все с начала.

А за окном последний день февраля, снег ушел и солнце золотит волосы и с книгой на коленях среди троллейбусной суеты, я грущу, но я счастлива. Улыбаюсь.

Бротиган неподражаем. Третья прочитанная у него книга, и каждый раз - абсолютно новые ощущения. Он может писать о чем угодно, и каждый раз это будет что-то необыкновенное; он может писать "ни о чем", и каждый раз вы все равно будете читать и восхищаться его мастерством. На этот раз он написал 131 историю из жизни Монтаны и Токио. Все они - непередаваемый словами калейдоскоп эмоций, впечатлений, мыслей. Каждая история непохожа на другую (хотя нет, куры появляются аж в трех из них), и в каждой есть что-то запоминающееся.

Хотите почитать увлекательную биографию исторического деятеля? Или фантастику из далекого космоса? Может, историю с привидением? Или лучше про несчастную любовь и загубленную судьбу? Да, все это и гораздо больше уместилось у Бротигана в одной-единственной книжке. Каждый отрывок мог бы стать каркасом для полноценного романа, но разве успели бы мы прочитать 131 роман так же быстро, как прокатиться на экспрессе Токио-Монтана?

Удивляюсь, насколько же эмоциональным получилось у меня чтение. Я успевал проникнуться жизнью героев, а на следующей странице они уже исчезали, но на их место приходили новые, и я снова с наслаждением погружался в их реальность. Надо сказать, что по части атмосферности Бротиган выше всяких похвал. Ну вот скажите, разве можно написать интересный и эмоциональный рассказ о перегоревших в амбаре лампочках? Оказывается, можно. Некоторые эпизоды из книги были грустными, некоторые - забавными, другие - абсурдными или захватывающими, но у всех есть общая характерная черта: они необыкновенно уютны и наполнены теплом, к Бротигану хочется возвращаться снова и снова, переживать и смеяться вместе с ним, совсем как со старым знакомым, который всегда рад вас видеть.

И напоследок одна-единственная фраза:

Иногда я не особо думаю и хватаю первую попавшуюся на полке книгу (зачем-то ведь я её купил). Порой натыкаюсь на что-то очень необычное и странное. Потом копаюсь в интернете, узнаю про автора и... прочитываю книгу (или ставлю её назад до лучших времён).

Так случилось с Ричардом Бротиганом, ярким представителем младшего поколения битников, поэтом, автором 11 романов (даже одного музыкального альбома), которого вспоминают обычно рядом с фамилиями Кена Кизи и Хантера Томпсона... Я взялся за этот сборник, одну из последних книг в его библиографии, и не успокоился, пока не дочитал.

Перед нами очень личные и одновременно сюрреалистичные заметки, зачастую в одну-две страницы или даже в два предложения. 131 микрорассказ — 131 остановка на пути собственного экспресса Бротигана, который курсирует между его домом в штате Монтана и японским Токио. Автор был женат на японке, правда прожили они вместе недолго, с 1977 по 1979 гг. А в 1980-ом вышел этот сборник. Как раз в год моего рождения. (Надо бы задаться целью и прочитать произведения, вышедшие в этом году, «Имя розы» Эко я уже читал).

Вообще в этом сборнике много не только Монтаны и Токио, но и Сан-Франциско, Калифорнии, путешествий и наблюдений за людьми. Один рассказ меня тронул. Там автор описывает, как стоит в длинной пробке из автомобилей, медленно продвигающихся по мосту Золотые Ворота, в то время как юноша аккуратно сложил свои вещи и перелезает через парапет моста, чтобы, видимо, совершить самоубийство. Но все сидят в машинах, заняты своими делами и спешат, пробка же...

Стиль микрорассказа позволяет Бротигану ухватить суть вещей, даже ничего толком не рассказывая и не описывая. Это какая-то особая манера не увлекать сюжетом, а завладеть самой сценой, атмосферой, деталью. И тут не нужны краски, это такой чёрно-белый фильм, где мелькают кадры с разными персонажами, но главный — сам автор.

Бротиган везде описывает свои ощущения, при этом может рассуждать о чём угодно: о маленьком кладбище домашних животных возле военной базы (как раз в период Вьетнамской войны), о тех нескольких остановках, которые проехал в японской электричке с девушкой в простом платье (и запомнил её на всю жизнь), приводить воспоминания из 60-х и 70-х годов, спорить с курами, которых развёл в доме в Монтане, гулять по Токио и читать биографию любимого американского актёра-комика ... Для писателя нет несущественных мгновений, он всё замечает и из всего лепит, рисует, ваяет микрорассказ, порой нелепую, незатейливую, парадоксальную историю-высказывание, некое своё послание миру (которому по сути плевать, что ты хочешь сказать).

Возможно, не надо было брать в руки эту книгу, а знакомиться с Бротиганом через его романы. Кто теперь что скажет, если я уже прочитал и даже почувствовал веяние японской поэзии в этих зачастую пропитанных одиночеством текстах. И эти слова уже во мне как-то отозвались... 131 остановка по пути из ниоткуда в никуда...

Один бросок десятигранника, купленного когда-то, чтобы наконец начать играть в фей, — и вот я уже выбираю книгу также наобум, как из-под подушки вытягивают имя жениха на святках (время уж точно совпадает). Привет, Ричард Бротиган, я не знаю о тебе ничего, — будем знакомы, для поцелуев на брудершафт пока рановато.

Есть люди-мечтатели, есть абсурд, фантасмагория, сюрреализм, параллельные планы и ещё десяток слов, не описывающих Экспресс примерно никак. Страницы с 6 приходится доставать блокнот для записей с претенциозным REmember на обложке, чтобы сделать себе потом пару кастомизированных толстовок и гадать, как гадают на книжках - серьезно, уверена, нет ничего лучше для гадания, чем Экспресс Токио-Монтана. Мистер Бротиган, да вы чокнутый!
И не представляете, как это нравится.

Как я вас понимаю...
Эта книга однозначно не для тех, кто ищет проторенных дорог, поиска от начала до конца, сокровищ в конце пути на пиратской карте, потому что драгоценностей здесь столько, что на них сердишься, как на шелуху от семян подсолнечника под ногами — то самое интеллектуальное лузгание себе под ноги на каком-нибудь Арбате, — и вот ты уже пялишься, как придурок, на молчаливых собак на крыше, мечтаешь узнать, как зовут карпов на всех языках мира, и думаешь: спаси нас, Господи, от ветра, дующего сквозь землю (не нужно его бояться), да от китайского короновируса - правда, у Бротигана исключительно про китайских женщин. В детской непосредственности, наивности, остающейся в этом взгляде на мир, есть бесконечная притягательность — какая разница, кто с кем трахается, главное, что у неё есть собака — хочется посидеть в дороге, прокатиться со скоростью, допустим, 400 км/час (вся книжка у меня — на три часа четырнадцать минут, двадцать футов тебе под килем). С ней не хочется сидеть серьёзно и размышлять, от корки до корки выискивая глубинные смыслы — какие смыслы вообще могут быть в сюре, возведенном в абсолют, и остающимся при этом таким бытовым, детальным, столь же основательным, как зубные щётки для японских женщин.

При всём при том, что книжка лёгкая, такая, простенькая даже иногда, экзистенциальных размышлений о смерти в ней хватает, но кто в конце концов не думал о смерти так же, как о том, на кой чёрт на улице лежат аптечные резинки, или о том, что выброшенные на улицу новогодние ёлки в 10-х числах похожи на трупы, тянущие свои лапы к прохожим, и в этом больше правды, чем в сиянии их огоньков.

Остановки тут короткие, местами – невнятные, пресные, как газетные заголовки, местами захватывающие дух, как настоящие авантюрные приключения, как в детстве, когда бежишь в заброшенный дом в надежде найти там… привидений? Да чёрт его знает. Токио и Монтана смешиваются между собой, и не всегда ты отличишь Харадзюку от Соснового Ручья, хотя казалось бы, что между ними общего (его зовут Ричард Бротиган, и он – кто? Кто, я? Кто, ты?)

Спасибо за три часа бытия инфузорией, Рик.

Коктейль "Экспресс Токио-Монтана".
Два варианта рецепта: для бывалых и случайных попутчиков.
1, для тех, кто уже знает толк: текила, водка, абсент (больше алкоголя, потому что больше алкоголя, это ведь в конце концов экспресс!), ананасовый сок, лимонный сок, дынный ликёр (где-нибудь в этом мире делают ликёр из канталупы?..), дроблёный лед.
Взбить в шейкере ананасовый и лимонный сок с водкой, абсентом и текилой. Подавать в ликёрной рюмке, залив в конце один шот дынного ликёра, украсить дольками огурца, опционально: подавать с канталупой или, на худой конец, обычной дыней.

• для тех, кто мимо проходил: саке, белый вермут, и всё то же, что сверху, отдавая дань японской истории, той половине, которая не про снежные горы, а про Токио, и потому украшать зеленой коктейльной вишней и разноцветной посыпкой для капкейков, желательно, самой яркой, которую вы найдёте.

уж и не вспомню, когда и как, но сети поэзии Бротигана однажды поймали меня и не пожелали отпускать (а я и не сопротивлялась). пока не удалось приобрести поэтический сборник, схватила на одном из Книжных салонов сборник прозы.
и, конечно, не пожалела. Бротиган умеет повернуть мысль, заметку, наблюдение в какую-то совершенно неочевидную и даже абсурдную сторону, но так непринуждённо и естественно, что только и остаётся восхититься (и позавидовать) остроте ума и палитре воображения.
почему-то мне представляется, что он всегда носил с собой маленький блокнот или записную книжку.
размышления о будущем, одиночестве, воспоминаниях, снах-фантазиях, придуманных судьбах, приправленные щепоткой юмора, смешанного с грустью.
умение замечать, запоминать и обдумывать образы окружающего — ценный навык. как бы его перенять.

Вы когда-нибудь пробовали хоть на мгновенье отложить все свои дела, перестать беспокоиться о проблемах и просто насладиться миром вокруг? Пробовали с необычного ракурса разглядеть обыденные предметы, на первый взгляд кажущиеся банальными, но, приглядись получше, и в них найдётся особенная магия? Вот Ричард Бротиган попробовал. И написал об этом книгу.

Между Токио и Монтаной у Бротигана – 131 метафорическая остановка. На каждой из них у автора припасена своя особенная история. Какие-то из них милые, какие-то смешные, третьи – глубокие и драматичные. Их объединяет то, что в каждой Бротиган говорит об обычных и привычных вещах, но рассматривая их под необычным углом зрения. Он может писать о резинках, разбросанных по улице и до которых никому нет дела; может об облаках, что создают причудливые узоры в небе; или о случайно замеченном горящем свете в окне кафе, которое уже давно не работает; о случайной девушке, что покорила Ричарда своей красотой, а потом бесследно скрылась в толпе; о романтике кладбищ и самом маленьком снегопаде в истории; о пауках в доме и о мёртвых друзьях. Так или иначе, Бротиган убедит вас в том, что жизнь пролетает мимо, пока вы утыкаетесь в экраны смартфонов или смотрите только себе под ноги.

Книга написана до невозможности красиво. Текст в ней словно хорошая поэзия. Слог лёгкий и приятный, а истории читаются на одном дыхании. Да, некоторые из них на пару предложений и не несут в себе смысла, другие же, хоть и состоят из десяти строчек, содержат глубокие размышления о жизни. Порой лёгкостью, с которой Бротиган рассуждает о мире и философских вопросах, он напоминал мне Дугласа Коупленда, которого я люблю всей душой.

Большинство историй мне понравились, из каждой можно было выписывать по красивой цитате. А что касается смысла – каждый его найдёт для себя сам. Уверен, хотя бы несколько историй обязательно западут вам в душу и разбудят внутреннего ребёнка, который не перестаёт почемучкать и разглядывает окружающий мир влюблёнными глазами.

Гастрономические метафоры это фууу и так нельзя. Но я быдло, поэтому мне можно.

Так вот, "Экспресс Токио-Монтана" - это пригоршня леденцов. Какие-то кислые, какие-то сладкие, другие с такой шипучкой внутри, которая щекочет язык, когда карамельная оболочка растворяется.

Еще с "Арбузного сахара" у меня возникло чувство, что Бротиган в какой-то мере несет в себе японскую струну. Как в кавере Регины Спектор на "While My Guitar Gently Weeps", где в абсолютно западное звучание отлично вписывается сямисэн.

С "Экспрессом" проще, потому что по форме своей и подаче это чистое дзуйхицу - вслед за кистью - в котором фиксируется всё, что приходит в голову. У Сэй Сёнагон в таких записках больше автобиографичного, у Камо-но Тёмэя чистая экзистенциальная проза, сплетни и байки Кэнко-хоси обволакиваются карамелью иронии. Бротиган свободно переходит от одного регистра к другому: от рассказа об экспедиции Джозефа Франкла до трагикомичной истории о том, как Бротиган хотел сделать из своего сарая Бродвей, повесив в нем супермощную лампочку.

И кто-то может уже предположил, что большое волосатое но! притаилось за углом. Ну да, "но" есть. Только оно не про Бротигана. Та же проблема, что возникает при чтении дзуйхицу появляется и здесь. Как подступиться к такому тексту? Стратегия чтения будет разительно отличаться от чтения обычного рассказа или романа.

Какие-то фрагменты, вроде рассказа о самом маленьком снегопаде в истории, как те самые леденцы с шипучкой, замедленного действия и нагоняют читателя намного позже того как были прочитаны. Просто в один прекрасный момент он возникает в голове, как острая сосулька, которая впивается в полушария мозга если съесть слишком много мороженого одним махом. Поэтому какие-то части "Экспресса" лучше поглощать медленно и растягивая, а какие-то залпом, чтобы не успеть поморщиться. Что-то перечитывать и не раз, а что-то в подлинно дзэнской манере никогда больше не читать, максимум - пытаться припомнить. Другие же... ну вы поняли.

Задолго до того, как мне впервые попал в руки томик Бротигана, я искренне озадачивалась вопросом "Как?". Как именно удается поэтам, магическим реалистам и особенно сюрреалистам увидеть наш мир другим и описать его нетривиально? Более бурная, чем в среднем, фантазия? Умелое использование расширителей сознания? Или совсем отличное от обыденного мировосприятие?..

Прямого ответа на этот вопрос "Экспресс Токио-Монтана", конечно, не дает. И все же этот текст (а вернее, 131 текст и текстик)завесу тайны слегка приподнимает. Читая Бротигана, следя за ходом его размышлений, наблюдая за тем, откуда берутся и как рождаются, скорее, поэтические, чем прозаические образы, можно заглянуть в зазеркалье. Более чем в сотню разных зазеркалий...

Бротиган - писатель-калейдоскоп. Еще несколько слов, еще пара фраз, еще один образ - и привычный было мир разбивается вдребезги, собирается вновь и озаряется новым светом.

Одни рассказы крохотные - абзац-полтора-два... Другие - "объемные" - несколько страниц связного сюжета... Одни близки к реальности, другие - далеко от нее оторвались. Одни - подробная запись хода размышлений. Другие - визуализация этой самой мысли... Одни вырывают из глубины души писк восторга... Другие - заставляют недоуменно поежиться: "Что это было и зачем оно нужно?". А в целом - необычные, странные, стремные и... Да, прекрасные.