Собрание сочинений в 5 томах. Том 2. Собачье сердце

"Кто увидит эти светлые дни?
Мы?
О нет! Наши дети, быть может, а быть может, и внуки, ибо размах истории широк и десятилетия она так же легко «читает», как и отдельные годы."

"И вот пока там, на Западе, будут стучать машины созидания, у нас от края и до края страны будут стучать пулеметы."

"... мощный подъем титанической работы мира, который вознесет западные страны на невиданную еще высоту мирного могущества.
А мы?
Мы опоздаем…
Мы так сильно опоздаем, что никто из современных пророков, пожалуй, не скажет, когда же, наконец, мы догоним их и догоним ли вообще?
Ибо мы наказаны."

"Настоящее перед нашими глазами. Оно таково, что глаза эти хочется закрыть.
Не видеть!"

"... наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала «великая социальная революция» ..."

Вообще это было замечательное лето в жизни Персикова, и порою он с тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминая, как он жался с Марьей Степановной в двух комнатах. Теперь профессор все пять получил обратно, расширился, расположил две с половиной тысячи книг, чучела, диаграммы, препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.

Ребра можно ломать не в театре, в пивной, где, впрочем, некоторые получают свое артистическое образование.

Да, кстати: я уверен, что, прочитав эти строки, многие назовут меня интеллигентом и неврастеником. Насчет первого не спорю, а насчет второго предупреждаю серьезным образом, что это заблуждение. У меня и тени неврастении нет. И вообще, раньше чем этим словом швыряться, надо бы узнать поточнее, что такое неврастения...

- Это приступ неврастении, - объяснил я кошке. - Она уже завелась во мне, будет развиваться и сгложет меня. Но пока ещё можно жить.

Деньги надо на сберкнижке держать, а не в сумочке.