Собрание сочинений в 5 томах. Том 2. Собачье сердце

"Лицо Короткова сменило гнилую зеленую плесень на пятнистый пурпур".

"Оказия, прости Господи, куда я, туда и он с своим тромбоном!"

"Какая тебе польза от цирка? А? А в театре тебя просвещать будут…"

Слава выглядит совсем не так, как некоторые её представляют, а выражается, преимущественно, в безудержной ругани на всех перекрестках.

Дверь, не та, в которую я вошел, а, по-видимому, ведущая во внутренние покои, распахнулась, и в комнату влетел, надо полагать, осатаневший от страха, жирный полосатый кот. Он шарахнулся мимо меня к тюлевой занавеске, вцепился в нее и полез вверх. Тюль не выдержал его тяжести, и на нем тотчас появились дыры. Продолжая раздирать занавеску, кот долез доверху и оттуда оглянулся с остервенелым видом.

"... Изредка я ходил его навещать, но ему, конечно, было не до разговоров о театре. И понимал он, конечно, что как-никак, а после случая с «Черным снегом» дотрагиваться до этой темы не следует, а до почек можно, потому что здесь все-таки возможны всякие утешения. Поэтому о почках и говорили..."

Прошу не учить меня, как знать сцену.

По-французски говорил идеально, лучше французов...

– Лучше б убил, ей бо…
– Неужто плакал? – с любопытством спрашивал котелок.
– Ей… бо… – уверял Панкрат.
– Великий ученый, – согласился котелок, – известно, лягушка жены не заменит.
– Никак, – согласился Панкрат.

– А нельзя ли, чтобы вы репортеров расстреляли? – спросил Персиков, глядя поверх очков.
Этот вопрос развеселил чрезвычайно гостей.