Ф. М. Достоевский. Избранные сочинения в двух томах. Том 2

Кто из русских людей скажет, напишет или сделает что-нибудь свое, свое неотъемлемое и незаимствованное, тот неминуемо становится национальным, хотя бы он и по-русски плохо говорил.

Подлецы любят честных людей, — вы этого не знали?

Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человека.
(Мышкин)

О, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым? Знаете, я не понимаю. Как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его? Говорить с человеком и не быть счастливым, что любишь его!

Кто мог страдать больше, стало быть, и достоин страдать больше.

Да и что, какая цель в жизни важнее и святее целей родительских? К чему прикрепиться, как не к семейству?

"Что, если бы не умирать! Что, если бы воротишь жизнь,- какая бесконечность! И все это было бы мое! Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!". Он говорил, что эта мысль у него наконец в такую злобу переродилась, что ему хотелось, чтобы его поскорей застрелили."

Я бы мог взять частную службу, но я не взял: после блестящего мундира я не мог пойти куда-нибудь на железную дорогу.

Молился на коленях пять минут, а хотел молиться час, но всё думаю, думаю, и всё больные мысли, и больная голова, — чего ж тут молиться — один грех!

Да, правда; в моей жизни было потом, после полка, много позора и падения, но не нравственного падения, потому что я сам же первый ненавидел мои поступки даже тогда. Это было лишь падение воли моей и ума и было вызвано лишь отчаянием моего положения. Но это прошло…