Тартарен из Тараскона

У нашего героя, надо сознаться, были две совершенно разные натуры. «Я чувствую в себе двух человек», – сказал кто-то из отцов церкви. С полным правом это можно было бы сказать о Тартарене, ибо у него была душа Дон Кихота: те же рыцарские порывы, тот же идеал героизма, то же помешательство на всем необычайном и великом, но, к несчастью, он не обладал телом прославленного идальго, телом костлявым и тощим, этим подобием тела, для которого жизнь материальная не таила в себе никаких соблазнов, способного двадцать ночей не снимать доспехов и двое суток питаться горсточкой риса… Напротив, тело у Тартарена было солидное, весьма упитанное, весьма грузное, весьма плотоядное, весьма изнеженное, весьма привередливое, отличавшееся чисто обывательскими наклонностями, любившее удобства, – пузатое и коротконогое тело бессмертного Санчо Пансы.
Дон Кихот и Санчо Панса в одном лице! Вы не можете себе представить, до чего трудно им было ужиться! Вечные стычки! Вечные раздоры!.. Вот вам чудный диалог между двумя Тартаренами, Тартареном – Дон Кихотом и Тартареном – Санчо, – диалог, достойный пера Лукиана или Сент-Эвремона…
Тартарен – Дон Кихот, начитавшись Густава Эмара, приходит в возбуждение и восклицает:
– Я уезжаю!
Тартарен – Санчо, помышляя только о своем ревматизме, говорит:
– Я остаюсь.
Тартарен – Дон Кихот (в крайнем возбуждении). Покрой себя славой, Тартарен!
Тартарен – Санчо (крайне хладнокровно). Тартарен, прикройся фланелью!
Тартарен – Дон Кихот (все сильнее и сильнее возбуждаясь). О, славные двустволки! О, кинжалы, лассо, мокасины!
Тартарен – Санчо (всё хладнокровнее и хладнокровнее). О, милые вязаные жилеты! О, милые теплые-претеплые наколенники! О, славные фуражки с наушниками!
Тартарен – Дон Кихот (вне себя). Топор! Дайте мне топор!
Тартарен – Санчо (звонит горничной). Жаннета, шоколаду!
Жаннета приносила дивный шоколад, горячий, душистый, с пеночкой и вкусные анисовые сухарики, и при виде этого Тартарен – Санчо заливался смехом, заглушая крики Тартарена – Дон Кихота.