В городе Бердичеве

... Он купался в солнечных столбах пыли, запахах, детском крике, кошачьем мяуканье, ворчании самовара. Ему не хотелось идти в мастерскую, он любил свою жену, детей, старуху мать, он любил свой дом. Вздыхая, он ушел, и в доме остались только женщины и дети.

... - Хаим, дети - мальчик! И вся семья собралась у дверей, взволнованно переговариваясь с Бэйлой. Даже слепая бабушка ощупью подошла к сыну и улыбалась великому чуду. Она улыбалась и неслышно шептала. Дети отталкивали ее от двери, и она, вытягивая шею, тянулась вперед: она хотела услышать голос всегда побеждающей жизни.

... - Ешь, ешь, сынок, - сказала она и начала плакать. - Сынок, сынок, - бормотала она, и слезы одна за другой набегали на глаза и прозрачными каплями текли по щекам, расплываясь по подушке. Она вспомнила того, молчаливого, и ей стало жаль их обоих острой материнской болью. Впервые она плакала о том, убитом в бою под Коростенем: он никогда не увидит своего сына. "А этот, маленький, беспомощный, родился без отца", - и она прикрыла его одеялом, чтобы он не смерз. А может быть, она плакала совсем по другой причине.