Как роман

Целый мир в том, что мы говорим, и весь освещен тем, о чем умалчиваем.

Ох уж эти салонные беседы, когда никто никому ничего не имеет сказать, и темой для разговора оказывается чтение. Книга как способ завести знакомство. Беззвучный вопль, упрямое бескорыстие — и все ради того, чтобы этот кретин клеил вон ту дуру: «Как, неужели вы не читали "Путешествие на край ночи“»?
Убивают и не за такое.

Во всяком чтении заложена, как бы не была она подавлена, радость от возможности читать, и она сродни восторгу алхимика. Радость от возможности читать неистребима,ей не страшны никакие зрелища, даже телевизионные, даже идущие каждый день сплошной лавиной.

Ах, какими мы были педагогами, когда и думать не думали о педагогике!

Вопрос не в том, есть ли у меня время читать (время, которого, кстати, никто мне не даст), но в том, подарю я себе или нет счастье быть читателем.

И главное, спрягая глагол "читать", помните, что он не терпит повелительного наклонения. Так же, как и "любить".

Когда читаешь Чехова, становишься немного "человечнее", иначе говоря солидарнее с родом людским, становишься менее "диким", чем прежде.

Любознательность не вынуждают, ее пробуждают.

Читать.
Вслух.
ДАРОМ.

«Чтение - воистину бич детства и почти единственное занятие, которое мы для него находим (…) Ребенку не слишком интересно совершенствовать инструмент, посредством которого его мучают; но если постараться, чтобы этот инструмент служил ему для получения удовольствия, он скоро и без вас им увлечется."

Альберто Моравиа и Эльза Моранте были вынуждены скрываться несколько месяцев в какой-то пастушьей хижине, с собой у них оказались только Библия и «Братья Карамазовы». И вот чудовищная дилемма: какой из двух монументов использовать в качестве туалетной бумаги? Выбор есть выбор, он всегда жесток. Сердце у них обливалось кровью, но они выбрали.