Рай на взрывчатке

Так как Тамара была женщиной скучной, то и Сергея считала человеком скучным, неинтересным и невыдающимся.

В квартире было много новых вещей, а сама Светлана постарела, и легкое ее имя теперь не шло к ней.

— Ну, как живешь? — спрашивал он ее.
— Уж какая у меня жизнь... — отвечала Тамара. — Единственная радость у меня — искусство. Вот погляди, какого оленя вышиваю.
— Олень что надо! — восклицал Альфред. — Как живой! И рога здоровенные. Мне бы такие рога — далеко бы я в жизни пошел!
— А вот отец твой не понимает искусства. Ему бы лишь изобретать. Мало от него толку.

— Хотя бы из уважения к моему высшему образованию не ходи ты вниз головой, — говорила она ему снизу, сидя в кресле.

Жила в нашей квартире одна состоятельная женщина, которая, как говорили, нажила состояние нечестным путем. У нее было много денег, но она скрывала это и старалась жить скромно. При этом была она очень завистлива, и когда кто-нибудь приобретал себе какую-нибудь вещь, то от зависти она заболевала на день, на два, а то и на неделю, в зависимости от стоимости и качества
вещи. Она ненавидела всех людей, и жители квартиры за глаза звали ее Вред-бабой.

Все мы — пловцы в океане случайностей. Мы этого не замечаем потому, что как любое вещество состоит из атомов, так наша жизнь и всё окружающее нас соткано из случайностей. Случайность кажется нам случайностью только тогда, когда она выделяется из привычного ряда случайностей.

Не всех можно печатать, но никого нельзя обижать!

— Папа, ты сам убил медведя? — удивился я.

— Да, я сам. Помню, помню этот случай. Сам великий князь пригласил меня на эту охоту, и я убил зверя. Но медведя приписали князю, а меня вызвали в Зимний дворец, выбрали в президиум и премировали отрезом на пальто.

Моё счастье, что художник так изобразил охотника. Если б он нарисовал его лицо, то по лицу бы узнали, кто он, и арестовали бы за связь с царским домом. Знай: этот человек — я. Это я и убил медведя.

Выслушав меня, этот добрый человек сказал, что мне чертовски не везёт. Но в утешение он
поведал мне историю древнего грека Поликрата, которому с молодых лет чертовски везло, зато
под старость так не подфартило, что с него живьём содрали кожу. И от души пожелал мне, чтобы
у меня было всё наоборот.