Плутарх. Сравнительные жизни

[Одна­жды] его позва­ли послу­шать чело­ве­ка, под­ра­жаю­ще­го пению соло­вья. Аге­си­лай отка­зал­ся, ска­зав: «Я слы­шал само­го соло­вья».

Муд­ре­цу Ксе­но­фон­ту, кото­рый все­гда нахо­дил­ся при нем и поль­зо­вал­ся его вни­ма­ни­ем, он [Агесилай] посо­ве­то­вал при­вез­ти сво­их детей в Лакеде­мон для вос­пи­та­ния, чтобы они овла­де­ли пре­крас­ней­шей из наук — пови­но­вать­ся и власт­во­вать.

...ведь когда в дру­гой раз Аге­си­лай узнал, что у Корин­фа про­изо­шла боль­шая бит­ва и со сто­ро­ны спар­тан­цев пало совсем немно­го, со сто­ро­ны же про­тив­ни­ка — мно­же­ство, он не про­явил ни радо­сти, ни гор­до­сти и лишь ска­зал с глу­бо­ким вздо­хом: «Горе тебе, Гре­ция, что ты сама погу­би­ла столь­ко людей, кото­рые, если бы они еще жили, спо­соб­ны были бы, объ­еди­нив­шись, победить всех вар­ва­ров вме­сте взя­тых».

Я не согла­сен с корин­фя­ни­ном Дема­ра­том, ска­зав­шим, что все гре­ки, не видев­шие Алек­сандра сидев­шим на троне Дария, были лише­ны вели­чай­ше­го наслаж­де­ния. Я пола­гаю, им бы ско­рее нуж­но было пла­кать при мыс­ли, что пол­ко­вод­цы элли­нов, сра­жав­ши­е­ся при Левк­трах, Коро­нее, Корин­фе, явля­ют­ся винов­ни­ка­ми того, что честь эта выпа­ла на долю Алек­сандра и Македо­нии.

О, сколь­ких тяж­ких бед виной вы, элли­ны! -(Эврипид).

Аге­си­лай навел порядок в ази­ат­ских горо­дах и при­дал им над­ле­жа­щее государ­ст­вен­ное устрой­ство, не при­бе­гая к каз­ням и изгна­нию граж­дан.

Сре­ди мно­гих тысяч вои­нов труд­но было бы най­ти тако­го, у кото­ро­го постель была бы про­ще и дешев­ле, чем у Аге­си­лая. К жаре и холо­ду он был настоль­ко без­раз­ли­чен, как если бы один лишь он был создан, чтобы пере­но­сить любые пере­ме­ны пого­ды, посы­лае­мые бога­ми.

Про­шло толь­ко два года коман­до­ва­ния Аге­си­лая, а слух о нем рас­про­стра­нил­ся дале­ко. При этом осо­бен­но про­слав­ля­лись его рас­суди­тель­ность, про­стота и уме­рен­ность.

Он [Агесилай] бес­спор­но был, как гово­рит и Фео­помп, вели­чай­шим и извест­ней­шим сре­ди сво­их совре­мен­ни­ков, но и за всем тем более гор­дил­ся сво­и­ми лич­ны­ми каче­ства­ми, чем огром­ною вла­стью.

...а что каса­ет­ся до него, то он [Аге­си­лай] боль­ше нахо­дит удо­воль­ст­вия в обо­га­ще­нии сво­их сол­дат, чем в том, чтобы само­му стать бога­тым. Вооб­ще же, ска­зал он, у гре­ков счи­та­ет­ся пре­крас­ным брать у вра­га не подар­ки, а добы­чу.