Плутарх. Сравнительные жизни

...сла­ва его могу­ще­ства [Пом­пея Великого]была вели­ка, но не мень­шей была и сла­ва его спра­вед­ли­во­сти и мило­сер­дия. Эта его сла­ва покры­ва­ла боль­шин­ство про­ступ­ков его дру­зей и дове­рен­ных лиц, так как по нату­ре он был неспо­со­бен обузды­вать или карать про­ви­нив­ших­ся.

[Лукулл и Пом­пей] - оба они были вели­кие пол­ко­вод­цы, про­слав­лен­ные бле­стя­щи­ми победа­ми...

...[Пом­пей] совер­шен­но очи­стил от пират­ских кораб­лей Тиррен­ское и Ливий­ское моря, а так­же море вокруг Сар­ди­нии, Кор­си­ки и Сици­лии. (...) Таким обра­зом, вой­на [против пиратов] была завер­ше­на, и не более как за три меся­ца с мор­ским раз­бо­ем было покон­че­но повсюду.

...Ахилл, гово­рят, рас­па­лен­ный жаж­дой сла­вы, посту­пал не как подо­ба­ет мужу, а как без­рас­суд­ный юно­ша, запре­щая дру­гим метать стре­лы в Гек­то­ра:

"Сла­вы б не отнял прон­зив­ший, а он бы вто­рым не явил­ся". -(Гомер).

...по при­ро­де сво­ей чело­век нико­гда не был и не явля­ет­ся диким, необуздан­ным суще­ст­вом, но что он пор­тит­ся, пре­да­ва­ясь поро­ку вопре­ки сво­е­му есте­ству, мир­ные же обы­чаи и пере­ме­на обра­за жиз­ни и место­жи­тель­ства обла­го­ра­жи­ва­ют его. Даже лютые зве­ри, когда с ними обра­ща­ют­ся более мяг­ко, утра­чи­ва­ют свою лютость и сви­ре­пость.

Паде­ние птиц, по-мое­му, про­ис­хо­дит не отто­го, что в возду­хе, в силу его раз­ры­ва или рас­се­я­ния, обра­зу­ет­ся боль­шое пустое про­стран­ство, но ско­рее пото­му, что звук пора­жа­ет пер­на­тых слов­но уда­ром, когда он, под­ни­ма­ясь с такой силой, про­из­во­дит силь­ные коле­ба­ния и вол­не­ния возду­ха.

Гнус­ная рос­кошь пира­тов воз­буж­да­ла ско­рее отвра­ще­ние, чем ужас перед ними...

Могу­ще­ство пира­тов заро­ди­лось спер­ва в Кили­кии. Вна­ча­ле они дей­ст­во­ва­ли отваж­но и рис­ко­ван­но, но вполне скрыт­но. Само­уве­рен­ны­ми и дерз­ки­ми они ста­ли толь­ко со вре­ме­ни Мит­ри­да­то­вой вой­ны, так как слу­жи­ли мат­ро­са­ми у царя.

...те, кому на войне при­хо­ди­лось доволь­ст­во­вать­ся вто­ры­ми места­ми, почи­та­ют невы­но­си­мым чье-либо пре­вос­ход­ство в граж­дан­ской жиз­ни. Поэто­му, когда они заста­ют на фору­ме чело­ве­ка, увен­чан­но­го сла­вой побед и три­ум­фов, они ста­ра­ют­ся под­чи­нить и уни­зить его; а тому, кто, сло­мив свою гор­дость, отсту­па­ет перед ними, они остав­ля­ют добы­тые на войне поче­сти и могу­ще­ство, не завидуя им.

...люди, вели­чие кото­рых роди­лось на поле бра­ни и кото­рые не могут при­спо­со­бить­ся к граж­дан­ско­му равен­ству, обла­чив­шись в тогу, под­вер­га­ют­ся опас­но­сти поте­рять свою сла­ву. Ведь кто был пер­вым на войне, и в граж­дан­ской жиз­ни жела­ет быть пер­вым...