Михаил Булгаков. Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Дьяволиада

Для того, чтобы писать по ночам, нужно иметь возможность существовать днём.

Помнится, мне очень хотелось передать, как хорошо, когда дома тепло, часы, бьющие башенным боем в столовой, согнут дрему в постели, книги и мороз.

Я – писавший лозунги – не имел ничего общего с тем мною, который принимал и критиковал лозунги.

- Стало быть, помру?

• Все помрём.

Остаётся будущее. Загадочное, неизвестное будущее.
В самом деле: что же будут с нами?..

Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую её загнала "великая социальная революция", у многих из нас всё чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль.
Эта мысль настойчивая.
Она - тёмная, мрачная, встаёт в сознании и властно требует ответа.
Она проста: а что же будет с нами дальше?

А я боюсь сойти. и так дурацки: чувствую, что тут крупное недоразумение. Ведь не я писал «Войну и мир».
А между тем здесь сижу. И сама Софья Андреевна идет вверх по деревянной лестнице и говорит:
— Иди. Вегетарианский обед.
И вдруг я рассердился.
— Что? Вегетарианство? Послать за мясом! Битки сделать. Рюмку водки.

Но рассказы Ноздрева навели его на мысль и самому заняться внешней торговлей.
Так он н сделал. И опять анкету написал и начал действовать и показал себя во всем блеске. Баранов в двойных тулупах водил через границу, а под тулупами брабантские кружева; бриллианты возил в колесах, дышлах, в ушах и нивесть в каких местах.
И в самом скором времени очутились у него около пятисот апельсинов капиталу.

Чичиков лишь увидел, как Собакевич пайками орудует, моментально и сам устроился. Но, конечно, превзошел и Собакевича. На себя получил, на несуществующую жену с ребенком, на Селифана, на Петрушку, на того самого дядю, о котором Бетрищеву рассказывал, на старуху-мать, которой на свете не было. И всем академические. Так что продукты к нему стали возить на грузовике.

– Арестуй-ка, – пискнул Коротков и показал толстяку дрожащий бледный язык, пахнущий валерьянкой, – как ты арестуешь, ежели вместо документов – фига? Может быть, я Гогенцоллерн.