Палая листва. Полковнику никто не пишет. Сто лет одиночества. Рассказы

Прежде чем мы успеваем сообразить, что происходит, в комнату задом влетает свет, могучий и ослепительный, - он лишился опоры, которая поддерживала его двести лет с силой двухсот быков, - и падает навзничь, волоча за собой в беспорядочном падении тени вещей. Люди обозначаются резко, как молния в небе, шатаются, и мне кажется, если бы они не держались друг за друга, свет сбил бы их с ног.

По самому обязательству, которым он связал меня, по манере, с какой его предложил, по ритму его шагов на плиточном полу было заметно, что этот человек начал умирать уже давно, хотя впереди было еще целых три года, прежде чем его затянувшаяся, несовершенная смерть осуществится вполне. И она осуществилась сегодня. Я даже думаю, что в веревке не было надобности, хватило бы легкого дуновения, чтобы загасить последнюю искру жизни в его твердых желтых глазах.

Я не сомневался, что рано или поздно он выйдет из заточения, ибо нет человека, который, прожив полжизни отшельником без бога, не кинулся бы вдруг, безо всякого принуждения, изливать первому встречному то, что кандалы и колодки, железо в глазницах, вечная соль на языке, дыба, плети, решетка над костром и любовь не заставили бы его поведать своим инквизиторам. И этот час наступит для него за несколько лет до смерти.

Мы столько воевали, и всё ради того, чтобы нам не перекрасили дома в голубой цвет.

... этот механизм в виде вращающегося словаря, которым человек, находящийся на оси вращения, управляет с помощью рукоятки, - таким образом перед его глазами могут за короткое время пройти все сведения, необходимые для жизни.

Счастье принесло с собой процветание.

— Но меня огорчает не то, что ты собираешься меня расстрелять... Меня огорчает, — продолжал он, — что ты, ты, который так ненавидел профессиональных вояк, так боролся с ними, так их проклинал, теперь сам уподобился им.

Он верил, что день его смерти предопределен, и вера облекала его чудесной броней, бессмертием до назначенного срока.