Магия Отшельничьего острова. Башни заката

Откуда мне было знать, кто и когда говорил правду? И говорил ли ее хоть кто-нибудь?

Я и сам понимал — тетушка не шутит. Да и говорила в основном она, а дядюшка, вроде бы собиравшийся вести разговор, больше кивал, поддакивал да вставлял фразы. У меня возникло странное ощущение, будто моя разлюбезная тетушка Элизабет только прикидывается обычной домохозяйкой.

Оказалось, что Сардит-наставник чуток отличается от Сардита-дядюшки. А еще оказалось, что мои представления о столярном ремесле далеки от действительности.

Насколько я, юнец, мог понять из добродушных разговоров здравомыслящих взрослых, безупречность тоже имеет свою цену.

Сомнение — могущественное оружие.

— Первым делом — на обучение. Не думаешь же ты, что Мастера просто вручат тебе посох, карту да котомку со снедью и спровадят на корабле незнамо куда?
Честно говоря, нечто подобное мне в голову приходило, но тетушке я в этом не сознался.

Дядюшка Сардит признал, что сработанное мною кресло совсем не хуже тех, какие стоят в большинстве домов.
— Именно что в большинстве. Работа не совсем чистая, стыки выполнены грубовато, но для ученического изделия совсем даже неплохо.
То была наивысшая похвала, когда-либо услышанная мною из уст дядюшки Сардита.

— Его вежливость проистекает вовсе не из уважения, а из умения себя вести.

Впрочем, тут я мог ошибаться — во всем, что касается женщин, мужчины склонны к самообману.

К сожалению «прочесть» не означало «понять».