Сергей Довлатов. Избранное

Не знаю, кем ты станешь, Лембит?! Токарем или шахтёром, офицеромили ученым. Ясно одно - родился Человек! Человек, обреченный на счастье!...

"Пошли в Елисеевский! Туда – метров триста и обратно – примерно столько же…"

　　(У женщин на одежду память какая-то сверхъестественная. Моя жена говорила о ком-то: «Да ты его знаешь. Отлично знаешь. Такой несимпатичный, в черных ботинках с коричневыми шнурками».)

Как-то раз она встретила на улице Михаила Зощенко. Для писателя уже наступили тяжелые времена. Зощенко, отвернувшись, быстро прошел мимо.
Тетка догнала его и спрашивает:
– Отчего вы со мной не поздоровались?
Зощенко усмехнулся и говорит:
– Извините. Я помогаю друзьям не здороваться со мной…

Меня дядя Роман искренне презирал. Я не делал утренней гимнастики. Не обливался ледяной водой. И вообще ненавидел резкие движения. А если мне хамили, шел на компромисс.
Впрочем, меня оскорбляли довольно редко. За всю жизнь раза три. И все три раза – мой дядя.

Человек рождается, страдает и умирает — неизменный, как формула воды Н2О. Меняются только актеры, когда выходят на сцену. Да и то не все, а самые лучшие.

Мы жаждем совершенства, а вокруг торжествует пошлость.

Молчание - огромная сила.

Я сел у двери. Через минуту появился официант с громадными войлочными бакенбардами.
— Что вам угодно?
— Мне угодно, — говорю, — чтобы все были доброжелательны, скромны и любезны.

— Хотите кофе? — предложила женщина. — Мой дом совсем близко.
— Извините, — поинтересовался Буш, — а колбасы у вас нет?
В ответ прозвучало:
— У меня есть все, что нужно одинокому сердцу…