Зубр

"Зубр" - это своего рода биография крупного ученого-генетика, достаточно незаурядная, как с точки зрения самой его жизни (тут прям не устаешь восхищаться энтузиазмом людей в довоенные и послевоенные годы), так и с точки зрения подхода автора.

Наверное, все же было что-то особенное в 30-е, носилось в воздухе, что создавало такое количество крупных ученых и писателей. Когда важны были знания и действия, а не дипломы и карьера (у Зубра, кстати, диплома не было). Собственно, иногда складывается ощущение, что весь 20-й век обязан этому периоду, когда было заложено столь многое. И это при минимуме средств и возможностей. Отчасти книга именно об этом. О вдохновении, о счастье научного труда, о научных школах, об открытости миру и целустремленности. К сожалению, про саму науку Гранин почти не пишет.

Надо отметить, что это довольно журналистская книга (что для меня минус), и потому она больше акцентируется на атмосфере научного сообщества и личности или еще точнее, о представлении об этом Гранина, чем на науке как таковой. И в этом плане, пожалуй, проигрывает "Белым одеждам" Дудинцева (где тоже речь идет о генетиках и Лысенко, но там это основная тема, а здесь – лишь один из эпизодов). Ну и опять-таки, "Белые одежды" все же художественное произведение, а здесь – скорее статья размером в роман. Но это все же хорошая статья!

Приведу несколько фрагментов для понимания того, что это за книга. Кроме того, они сами по себе любопытные.

Один из эпизодов. 20-е годы, гражданская война. Коля - студент. Воевал, заболел тифом, еле выжил, вернулся в Москву, в свою лабораторию:

"Чтобы заниматься в университете, надо было где-то прирабатывать, чем-то кормиться. Кем только он не перебывал!

Однажды удалось устроиться в артель грузчиков при «Центропечати». И на такую работу попасть — требовалось знакомство немалое. Устроил его, ни много ни мало, управляющий делами Совнаркома Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. В революционные дни 1905 года одна из теток Колюши прятала Бонч-Бруевича от полиции. Вот он, желая отблагодарить ее, устроил племянника на хлебную работу.

Грузчики получали дополнительные карточки — по четверти фунта хлеба. Из управделами Совнаркома отпускали на каждого рабочего артели по три обеденных карточки в третью столовую Совнаркома, которая помещалась в «Метрополе». Три тогдашних обеда, конечно, молодой организм грузчика не насыщали, но все же это было серьезное дополнение к карточкам. Так что грузчик была должность выгодная, максимум, о чем мог мечтать начинающий ученый.

Наевшись, Колюша отправлялся в университет к своим работам, либо же — в кружок, где что то вещал Брюсов, читал Андрей Белый. А то бежал слушать курс лекций Грабаря по истории живописи, от Грабаря — на лекции к Муратову, от Муратова к Треневу — о древнерусском искусстве, о фресках. Все хотелось знать, постичь. Привлекала красота словоречий, ускользающий их смысл, зыбкие формы… Довольно глубоко погряз он в этих вещах. Грыз, грыз всю эту философию и искусствоведение, пока не убедился, что это «пустое бормотание», что нельзя менять прелестных водных тварей на такое суесловие.

Поэтому он стал биологом, а не искусствоведом. Хотя навсегда сохранил интерес к истории живописи".

Судьба Зубра изощренна. В 30-е годы, совсем молодым ученым, он уезжает работать в Германию, в совместный советско-германский институт. Это понятно. Молодая Советская Россия не имеет ни средств, ни помещений, ни аппаратуры, ни денег, чтобы платить ученым. А науку делать хочется. Очень! Потому такое неожиданное решение. И он едет и делает. Организовывает вокруг себя фактически научную школу.

Обращу внимание на важное. Наши едут учить немцев, а не наоборот!

«— Обыкновенно русские ученые ездили за границу учиться, — доказывал Семашко, — либо к какому-то корифею, либо методику осваивать, с аппаратурой знакомиться, а тут просят русского генетика поехать, чтобы создать генетическую лабораторию, фактически учить — не зулусов, а немцев».

При этом, замечу, Зубру - всего 25 лет!

Не буду тут пересказывать биографию, просто еще два коротких эпизода для понимания значимости личности.

Зубр был знаком со многими крупнейшими учеными тех лет - физиками и биологами. Капица, Ляпунов, Ландау, Тамм, Бор, Циммер... И все бы шло хорошо, если бы не война. В 37 году Зубр отказывается вернуться в СССР (арестован его брат и пугают слухи о расстрелах). Остается в Германии, и в итоге проводит там всю войну. Работая, вытаскивая из лагерей людей, рисуя поддельные свидетельства евреям. Рисковал? Да. Но не придавал особого значения. Жизнь все же крутилась вокруг науки, несмотря на все. После войны он возвращается на родину. Там все складывается непросто, но его внутренняя мощь и энергия побеждает все:

«— Наворочали мы множество дрозофильных опытов, — рассказывал Зубр. Публиковать ничего было нельзя. Американцы со своих атомных объектов публиковали, а мы ни черта не публиковали, мы первые, до американцев изучили комплексообразователи для выведения радиоизотопов из организма человека. Кроме того, мы занимались биологической очисткой сточных вод от радиоизотопов. По одной этой «водяной» теме были подготовлены десятки отчетов!

Все это время Зубра как бы не существовало. Где находится, уцелел ли после войны, что с ним сталось — никто из биологов не знал ни за границей, ни у нас, — таковы были условия его работы в лаборатории. Как-то понадобились ему культуры дрозофил. В Москву в генетическую лабораторию Академии наук был направлен старший лейтенант Шванев — это было еще до августа 1948 года, позже нигде уже дрозофил достать было нельзя. Чтобы он знал, какие культуры брать. Зубр написал перечень, написал даже, из какой лаборатории какие культуры привезти. Разумеется, не подписался, никаких инициалов. Но этого списка было достаточно для того, чтобы генетики Москвы поняли, кто сидит на Урале и работает».

И немного о заслуженных наградах и званиях. Ради последнего абзаца:

«В 1965 году Зубра наградили Кимберовской медалью «За замечательные работы в области мутации». И до этого его награждали весьма почетными медалями — Дарвиновской (ГДР), Менделевской премией (Чехословакия), медалью Лазаро Скаланцани (Италия). Он был действительным членом академии немецкой, почетным членом — американской. Итальянского общества биологов, Менделевского общества в Швеции, генетического общества Британии, научного общества имени Макса Планка в ФРГ. И многих других организаций, которые ему надоедало перечислять. Подобные знаки внимания были, конечно, приятны, но он не придавал им значения. Кимберовская медаль была крупнейшей наградой генетиков, она заменяет Нобелевскую премию, поскольку Нобелевской для биологов нет, в ней — признание серьезных заслуг, признание международное, и Зубр с удовольствием показывал всем ее большой золотой диск и бронзовую копию. Тщеславие его было удовлетворено. Особенно его веселила бронзовая копия:

— Предусмотрена на тот случай, если золотой оригинал придется загнать для пропитания, то есть предвидится будущая нужда и безработица награждаемых корифеев. В основе, так сказать, славы заложена ее непрочность…»

С самого начала книги автор дает читателю описание главного героя - биолога Николая Тимофеева-Ресовского. И такое оно красочное, что образ складывается моментально. В дальнейшем этот образ только становится ярче. Ученый представляется такой грохочущей махиной - настоящим зубром, которому и впрямь было тесно в стране, в которой его притесняли. И все же он как-то умудрялся работать и приносить пользу стране.
Фамилия Тимофеева-Ресовского не на слуху. Я о нем не знала. Это произведение для меня стало открытием. Открытием не только нового ученого, но и некоторых страниц Второй мировой войны. Главный герой с семьей еще до начала войны уехал жить и работать в Германию. Не вернулся в СССР в 1937 году. И всю войну провел в Германии, работая и спасая советских военнопленных, большинство из которых были евреями. Об этом в книге написано подробно и очень интересно. Во время войны Тимофеев потерял старшего сына, который работал в Сопротивлении. Также автор пишет о причинах, почему ученого немцы не убили и дали возможность работать, хоть он был советским гражданином. После войны - возвращение на родину, тюрьма. Потом работа на Урале вопреки тем, кто мешал и сеял неверные "научные" теории.
Местами книга скучновата, поэтому снизила балл. Но видно, что автор проделал огромную работу по созданию произведения, отыскал многих очевидцев, изучил архивы. Невероятный труд!

Книга очень понравилась. Наверное потому, что такие характеры как Зубр, просто не могут не нравиться.
Это моя третья книга у писателя Гранина. Первую Картина, я не смогла читать. Не интересно и написано каким-то корявым языком. Вторую Мой лейтенант я прочла с удовольствием, хотя и не преминула указать на недостатки оной в своей рецензии, на этом вэб-сайте.
А вот книга Зубр затронула меня до глубины души. Тема была очень сложной, так как герой повествования Ученый с большой буквы Николай Тимофеев-Ресовский личность прямо таки очень и очень неординарная. И писатель Гранин справился с ней блестяще. Есть конечно и недоговоренности в книге и кое-какие пропуски в биографии человека-легенды. Но в основном все этапы жизни ученого представлены достаточно широко и понятно, а недомолвки - дань тому времени, когда появилась возможность напечатать роман в журнале Новый Мир.
Ничего не хочу пересказывать. Прочтете и сами поймете, каким Человечищем был ученый-генетик, зоолог, и орнитолог Николай Тимофеев-Ресовский.

Наш реликт
Как мало задумываешься в повседневной жизни на научные темы. Хотя, если поразмыслить, все они окружают нас повсюду: чем мы дышим, что мы едим, пьём , все эти молекулы, атомы, ядра. Для непосвященного человека- все это густой лес, между прочим в котором тоже живет одна наука.
Наше знакомство с Даниилом Александровичем Граниным произошло именно с науки, точнее с выдающегося русского генетика Тимофеева-Ресовского. Трудно в тексте классика находить недочёты, искать ошибки, да и честно говоря, начав читать эту книгу, делать это и не хотелось.
Зубр- яркая выдающаяся личность. Автор сумел преподнести его читателю не как блестящего, прогрессивного ученого, а как человека- магнита, с чистейшей совестью и стоическими жизненными принципами. Почему-то мне не хочется называть героя Зубром, хочется называть его ласково Колюша.
Удивительный человек, переживший революцию, Вторую Мировую войну, опалу властей и не потерявший своё я. Как и пишет автор, что больше всего удивляло его в Колюше, что после всех жизненных передряг он оставался верен себе,другой бы на его месте, озлобился , околючился, а Колюша такой же открытый к людям, жаждущий людей. Неудивительно, что и люди всегда окружали его- генератор идей, дискуссий, умелый провокатор, интеллигент и просто всесторонне развитый человек- он всегда был в центре внимания. Но как всегда бывает, что одно добро притягивать невозможно, в книге показаны и люди, противостоящие и даже ненавидящие нашего героя. Но именно их автор показывает достаточно вежливо и иронично, и сразу становится понятно, что ни один из этих людей не смог бы сломать такого стоика, как Колюша.
Книга интересна также знакомствами главного героя с выдающимися учеными 20 века. Удивительно, как мало знаешь воообще о жизни ученых. Читая, про сборы сначала дозсоора, потом про чаепития у Тимофеевых дома, Миасских слётах хочется невольно окунуться в эту атмосферу, стать участником-слушателем, участником-спорщиком, участником-докладчиком. Невольно хочешь наловить мух и изучать их под микроскопом, облучать, наблюдать. Вносить вклад в науку.
Даниил Гранин-бесспорно мастер пера. В книге писатель не давал нам своей оценки учёного, как личности, но с каждой страницей, чувствуется нарастающее уважение и любовь автора к Колюше. Зубр- не биография учёного,перегруженная научными открытиями и достижения непонятная нам, простому обывателю, а биография одного человека, который настолько ценный, как реликт, который нужно хранить и оберегать.

У меня есть свой Зубр. Гуру.

А потому роман "Зубр" для меня не повествование о великом учёном, а яркий рассказ о жизни, бытие, сознании, наставничестве и дружбе Человека, которым восхищались, уважали, подражали, бесконечно любили, ненавидели...

Любопытно, каким разным и, одновременно, схожим может быть талант. Будто одарённость, одухотворённость души есть характерная черта отдельных людей. Эта книга открыла мне неизвестного прежде Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского, и, неожиданно, напомнила моего Зубра. Где полунамёками, а где сочно и в точности подчеркнув его черты и его характер.

Дальше...

И, да,

Первое и главное, что восхищает в этой книге - восторг, с которым сам автор выписывает своего героя. В смысле, не литературного героя, ибо роман документальный, но героя жизни - благородного мужа, образца для подражания, исключительное лицо эпохи. Искренним восхищением дышит каждая строчка, каждая страница. Быть может поэтому, из-за сходства восприятий Учителей, у меня впервые каждая вторая страничка заломлена, заложена, выделена - точной цитатой, метким воспоминанием, - от счастья сосуществования?

А ещё очаровывает честность, стремление писателя не только вознести своего героя на пьедестал Памяти и Почёта, но и снабдить его тенями, не сглаживая взрывной характер и беспощадность, не лишая ноток тщеславия и гигантского самолюбия.

Благодаря такому подходу и Колюша, и Тим, как иногда говорит об учёном автор, - имена и клички, которыми обращались к Тимофееву-Ресовскому друзья, - не смотрятся пошлостью, возвышением биографа над описываемой личностью. Потому что...

Читаешь, невольно сравниваешь, и диву даёшься... как? КАК? Эти два Зубра - мой и Гранина, - такие разные, что и сравнивать их немыслимо... Совпадают в чём-то несоизмеримо более важном, чем сфера деятельности и век рождения?

Но ведь совпадают и это - главное. Зубры не вымрут. Никогда.