Собрание романов. Серия 2. Том 1. Из Парижа в Бразилию по суше

Энциклопедия сибирской жизни от Луи Буссенара

И у края пропасти,
И у тигра в пасти
Не теряйте бодрости
И верьте в счастье.

Детский фильм, песенку из которого я беру эпиграфом, я смотрела в столь юном возрасте, когда ещё и не слышала имени Буссенара. Недавно она почему-то всплыла у меня в голове, и меня осенило: вот она, квинтэссенция всего буссенаровского творчества! Чего-чего, а пропастей и тигров (а также львов, ягуаров, слонов и прочих) у Буссенара выше крыши, а герои преодолевают все препятствия, ибо обладают такой бешеной, беспредельной, заразительной радостью жизни, что ничто не может их сокрушить.

Собственно говоря, мне кажется в корне неверным при оценке приключенческой литературы использовать термин «спойлер». И бояться оного как чумы. Вся соль не в том, как закончится тот или иной эпизод, а в том, что он закончится непременно хорошо. А напряжённых эпизодов столько – что не вспомнишь и половину, едва захлопнув последнюю страницу. Когда перечитываешь книгу Буссенара – нет понятия «скучно», всё как впервые. Не важно, ЧТО будет, важно, КАКИЕ чувства это вызовет. Обычно это – бешеный восторг, упоение, иногда слёзы умиления и радости. После прочтения любого романа можно сразу же забыть сюжет – но память об этом восторге живёт в крови, а героизм, бесстрашие, жизнерадостность персонажей на бессознательном уровне становятся категорическим императивом собственного жизненного поведения. Что с того, что я домосед и нигде не бывала дальше областного центра? Разве смелость, мужество, честность меньше требуются нам, офисному планктону, чем отважным первопроходцам?

Итак, какой уж тут спойлер. Чай, в любой аннотации написано: Жак Арно получил наследство, но вступить в него может только лично, на месте, в Бразилии. А у него морская болезнь, поездка морем из Франции для него смертельна. Его друг со школьных лет, миллионер-путешественник Жюльен де Клене, уговаривает его добраться до Бразилии по суше. Вот и вся фабула. Естественно, герои, пережив невероятные приключения, доберутся до Бразилии, повидав по пути Сибирь, Аляску, западные Штаты, Мексику и Боливию. Бывший супрефект департамента Сена, вообразивший себя сначала «посылкой», которую доставляет до Бразилии его друг, избавится от гидрофобии, возмужает и совершит немало подвигов.

Итак, очередное кругосветное путешествие. Поневоле начинаешь сравнивать с бессмертными «Детьми капитана Гранта». Хотя маршрут явно не тот, поэтому конкуренции в описательно-географическом смысле не возникает. Но если по сути… Да, цель у Жака и Жюльена – весьма буржуазно-меркантильная, а Гленарваном и его друзьями движет благороднейшая миссия – найти потерпевших кораблекрушение. Ага.
Юный читатель так и скажет. А взрослый, умудрённый жизнью, добавит: но так не бывает, это сюжетная натяжка, хочется верить, но в жизни таких людей не сыскать. А поехать за наследством – да за милу душу. Сюжетный ход грубее, но жизненнее. Оттого – ну, не только поэтому – герои Буссенара мне почему-то всегда ближе, понятнее что ли, чем жюльверновские. Несмотря на доброту и благородство пассажиров «Дункана» или, к примеру, Филеаса Фогга (тоже кругосветный путешественник, однако!), они отгорожены от простого читателя стеной какого-то англосаксонского аристократизма. К таким не подойдёшь запросто и не спросишь, допустим, «сколько времени». Побоишься. А герои Буссенара абсолютно простые, демократические люди, будь они даже миллионерами или графами по званию. К таким подойдёшь без страха – и отойдёшь в блестящем настроении, в восторге от сердечного приветствия, крепкого рукопожатия и весёлой шутки. Наверняка, в современной Франции таких людей нет – иначе почему ж Буссенар там напрочь забыт? – но для русского читателя они – все положительные персонажи Буссенара – навеки останутся воплощением французского духа. Они живые, это не схемы, их чувствуешь, они – как близкие друзья…

Не скажу, что прочла роман «Из Парижа в Бразилию по суше» взахлёб. Дней десять, не меньше. А начинала вообще с экрана (вот этого не советую). Большая книга, под шестьсот страниц. Очень много географических, исторических и этнографических сведений. И это прекрасно. Один из ярчайших образчиков «раннего Буссенара» (у позднего, как мы знаем, меньше познавательности и больше мелодраматизма). Диву даюсь, почему эта книга не издавалась в советское время. Вся проникнута духом равенства всех народов. Первая часть – о России. Ну, да. Видимо, не по душе было советским цензорам, что автор с таким уважением говорит о русских. Ну, в смысле о русских периода царизма. Конечно, живописуя ужасы сибирской каторги, Буссенар находит самые хлёсткие выражения. Но персонажи, помогающие главным героям выпутаться из передряг – настоящие люди. Конечно, есть среди сибиряков и злодей – исправник Еменов, тупой солдафон, ослеплённый сначала служебным рвением, а затем ненавистью. Но остальные русские – благороднейшие, честнейшие люди. И русские, и чукчи, и якуты, и эвенки… Ага! Кто бы мог подумать, что Буссенар с таким упоением будет описывать нашу Сибирь! А вот. Ледостав на Байкале. Путешествие вниз по Лене на собаках. Ярмарка в Якутске. Неожиданно. Но великолепно! Он, кстати, и в других сочинениях говорит о наших соотечественниках преимущественно хорошее. Хотя старается быть объективным, давать интересные суждения…

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» – гласит французская пословица. В России её надо было бы немного изменить: «Скажи мне, какой мех на тебе, и я скажу, кто ты». Уважающий себя человек не будет здороваться с человеком в каракулевой шапке». Россия глазами иностранца. Смотрящего (француз же!) с извечной насмешливостью, но глубокой симпатией.

(О продаже Аляски): «Создалась весьма напряжённая ситуация, ибо теперь противниками англичан выступали не беспечные, жизнерадостные и вечно праздные русские, а суровые искатели приключений, неутомимые в работе и падкие на деньги, – словом, янки, не понимавшие красивых слов и умевшие считать доллары».

Вот-вот. Если вы предположили, что он будет нахваливать и американцев – ну, со временем действие романа перемещается в Северную Америку – то ошиблись. Американцы у него люди нечистоплотные и невоспитанные, думающие только о деньгах.
Избирательные кампании в Америке – карикатурные, но с бешеной помпой. И можно было бы упрекнуть Буссенара – кабы все эти «достижения демократии» не были перенесены в том же уродливом виде на нашу российскую почву в конце 20 века. Слишком узнаваемо, чтоб осуждать писателя.

А потом – война межу Чили и Боливией… Ну где вы столько всего узнаете? Я читала в полном упоении. А вот удар промеж глаз тем, кто огульно обвиняет Буссенара в национализме.
– Белый человек!.. Настоящий белый человек с голубой кровью, вы не побоялись пожертвовать собой ради спасения жалкого самбо! – говорит Жюльену спасённый метис-проводник.
– В моей стране все люди равны, независимо от цвета их кожи. Равны как перед законом, так и в глазах общества. Этот принцип равенства и побуждает меня сделать всё возможное для спасения своего ближнего, даже если при этом под угрозой оказывается моя собственная жизнь.
(Простейшая, избитая, затасканная фраза – а у Буссенара она звучит в первозданном виде и трогает до слёз).

«Ах, какая великая книга! – думала я, читая роман. – Ах, как бы я полюбила бы её автора, если бы…» Ну да – если бы это было бы моё первое знакомство с ним. А вот так оно получилось: Буссенара я знаю уже 20 лет, а «Из Парижа в Бразилию» смогла прочесть только сейчас. И с полной ответственностью заявляю: это одна из вершин его творчества. Наряду с «Похитителями бриллиантов», «Капитаном Сорви-голова», «Тайнами господина Синтеза» и «Гвианскими робинзонами».

«В известном смысле "восторг пиитический", который испытывает юный читатель Рокамболя, ничем по свойствам-качествам своим не уступает восторгу зрелого читателя, упивающегося Прустом или Гессе. Но есть одно обстоятельство – правда, очень важное: существует сколько угодно почитателей Пруста, в детстве упивавшихся Луи Буссенаром, но не существует совсем людей, вкусивших от Великой Литературы и перешедших вдруг (в здравом уме и трезвой памяти) на низкопробное чтиво. Возможно, это единственное ОБЪЕКТИВНОЕ доказательство существования высокой и низкой литературы» (Борис Стругацкий).

Так вот, я – жалкое и презренное исключение из правила. Добросовестно вкусив от «Великой Литературы», я на четвёртом десятке пришла к выводу: БУССЕНАР – ЛУЧШЕ. Ибо великая литература обычно изображает деградацию человека, а не «души прекрасные порывы», которые мне так милы у Луи Буссенара. Всё, режьте!