А. И. Куприн. Собрание сочинений в девяти томах. Том 6

Куприн - не мой автор. Его диалоги кажутся неестественными, сюжеты сумбурными, персонажи утрированными, а надрыв искусственным. И пока я читал "Яму", я то и дело встречал на страницах - Александра Ивановича, чья манера письма мне не близка. Я вздыхал, хмурился, грыз ногти, но читал.

А когда дочитал - поставил пять из пяти.

Поймите правильно, я не ругаю Куприна. Просто лично мне его письмена, как правило, не по нутру. Он - классик, признанный и талантливый, это бесспорно.

Так вот "Яма" для меня оказалась в каком-то смысле "книгой мимо книги". Все, что я не люблю в прозе АИ, в ней присутствует, но в обход всему, напролом рвется настоящее произведение искусства, пронзительное, звенящее. Срез вот этой вот темы, густое, пряное марево грязи - в каком-то смысле приговор обществу (и ответ радеющим за легализацию проституции ныне). Куприн, закатав рукава, погрузил руки по локоть в тину и принялся горстями выгребать на поверхность мрачную слизь, доселе расползавшуюся по дну. Думаю, нет нужды это расписывать - яма она яма и есть.

В этом, кстати, смысле яма - не только Ямки (спасибо, кэп), но и вообще сфера "клапанов для общественных страстей"; даже шире - сфера любого сладострастного искажения человеческой натуры, когда человеком начинает управлять даже не инстинкт, а какой-то жадный, шуршащий голод. Для такого не обязательно наличие публичных домов - безлимитный интернет справляется не хуже. Мы все (или почти все) в той или иной степени топчемся в ямах - то выбираясь, то вновь соскальзывая - порой того и не замечая. Есть место яме и в семейной жизни, и в холостой, и в детской, и в стариковской, она всегда рядом - яма - подсовывает под ногу скользкий свой край и ждет.

Куприн очень интересно продемонстрировал механизмы "погружения": самый яркий случай - студенты, весь день резвившиеся с приличными дамами, а после затребовавшие "клубнички", Нутро просит. Плюсом - кадетики ближе к концу истории, тоже очень показательно.

Выбивал из колеи Платонов - местный доктор Манхэттен, "и спляшет, и споет, и по роже надает", со всех сторон положительный персонаж, странствующий джедай, вываливающий свою философию на первого встречного. Александр Иваныч, конечно, перестраховался, устами Жени назвав своего героя "блаженным", но... Не знаю, такое чувство, что Платонов - робот или вроде того - до того он безупречен.

Книга к прочтению обязательна - как для того, чтобы по-человечески взглянуть на всеми презираемый тип женщин, так и для того, чтобы сбросить с переносицы розовые очки, через которые многие смотрят на "те" времена. Человечество меняется, а человек - нет; и яма стережет нас чуть ли не за каждым углом, раззявливая свою поганую пасть. А предупрежден значит - вооружен.

Очень сильная книга. Испытываешь, то чувство, когда погружаясь в атмосферу произведения, проживаешь судьбу каждого героя. Другая жизнь, другое время, но тема продолжает оставаться актуальной и по сей день. Александр Куприн раскрывает проблему перед нами так, что мы становимся ее невольными участниками. Мы переживаем радость, беззаботность, и в тоже время невыносимые страдания и боль каждой женщины, ту грязную жизнь, к которой каждая из героинь пришла по-разному. Но все они - женщины, прекрасные, умные, красивые и талантливые, те, жизненный путь которых остановился здесь, в каждодневной, низкой, кошмарной и безумной рутине, где торгуют самым прекрасным, что придумал всевышний - женской красотой.
Чем интересно классическое произведение? Тем, что оно не кажется для меня пошлым или вульгарным, нет. Оно затрагивает проблему, очень серьезную проблему. Ведь каждая героиня - живое, уникальное существо, со своим внутренним миром, своими взглядами на жизнь, со своими победами и поражениями. Каждый из нас не сможет пройти мимо раненого и беззащитного зверя, как и не сможет, читая это произведение, остаться равнодушным.
Финал же истории можно соотнести с цитатой из самого произведения: "... пускай люди людей бьют, обманывают и стригут, как стада овец, — пускай! — насилие породит рано или поздно злобу. Пусть насилуют, пусть топчут ногами творческую мысль, пусть рабство, пусть проституция, пусть воруют, глумятся, проливают кровь... Пусть! Чем хуже, тем лучше, тем ближе к концу. Есть великий закон, думаю я, одинаковый как для неодушевленных предметов, так и для всей огромной, многомиллионной и многолетней человеческой жизни: сила действия равна силе противодействия. Чем хуже, тем лучше. Пусть накопляется в человечестве зло и месть, пусть они растут и зреют, как чудовищный нарыв — нарыв во весь земной шар величиной. Ведь лопнет же он когда-нибудь! И пусть будет ужас и нестерпимая боль. Пусть гной затопит весь мир. Но человечество или захлебнется в нем и погибнет, или, переболев, возродится к новой, прекрасной жизни."

Любили русские классики многословность. Любили много рассказывать о второстепенных героях и если честно, такой приём время от времени утомляет. Но эта книга исключение, потому что в ней нет главного героя, главные в ней все.
Перед писателем стояла тяжелая задача, прописать характеры большого количества действующих лиц, но так, чтобы о них не было скучно читать. Я думаю, что автор справился. Об каждом, кто бы хоть на пару строчек не появлялся на страницах повести, было интересно узнать о его судьбе.

Куприн первый, кто заговорил на такую щепетильную тему, а именно о падших женщинах, но насколько они падшие, это другой вопрос, который растянулся на 350 страниц.

Эта книга отражает своё название, эта книга-Яма. С первой строчки мы падаем в пустоту, ничего не видно: нет описания эротических сцен, нет даже любви. Ничего. Лишь обычные будни рядовых проституток, но чувство, что ты все-таки летишь на дно вместе с ними, не отпускает до конца книги.

Это произведение страшное, но не единое печатное слово не выдаёт этого. Вся темнота где-то спрятана от читателя, я искала ее, но так и не нашла, но все время чувствовала, что она где-то рядом.

Кто эти женщины? Что случилось такого, что они так низко пали? Настолько низко, что уже нет возможности вернуть их к нормальной жизни? А ведь была попытка.
Вся сюжетная линия, как раз строится на этом. Почему такая светлая душой Люба, не смогла вырваться из лап темноты? Может, раз приютив ее, ты уже не выгонишь обратно?
Почему, такая яркая и гордая Женя, которая смогла бы, я уверена, что-то сделать? Пала ещё ниже? Зачем она впустила темноту слишком близко, что та, проглотила ее?

Все эти вопросы риторические. Ведь все понятно ещё вначале книги. Женщины, которые встали на путь продажной любви, уже не вернутся обратно к обычной жизни. Каких бы попыток они не приняли, какими бы яркими и сильными личностями они не были, но общество, раз выплюнув их, не проглотит обратно. Такая жизнь и с этим придётся существовать.

Сложно писать рецензию на такую книгу. Для своего времени это произведение должно было быть очень провокационным. Это даже не пощёчина, а смачный плевок в лицо тогдашнему обществу. Неудивительно, что большинство критиков тогда восприняли повесть отрицательно. И сам же Куприн, предвидя реакцию на «Яму», устами своего героя Платонова заранее старался защитить себя от нападок, доказать своё право на написание, доказать нужность повести:

И в то же время Куприн, рассказывая о такой скользкой теме, обходится в своей книге без пошлости — это лишнее подтверждение его литературного мастерства. Два или три раза в тексте упоминается Соня Мармеладова — видно, что Куприн размышлял над этим образом, который подробно разбирается в беседе студентов. Постоянно проводится аналогия Ямская улица – яма – могила.

Действия Жени не вызывают удивления. Для человека, с детства получавшего от общества только унижения и издевательства, проникнуться ненавистью к людям вообще — дело совершенно естественное. Это ненависть отверженного к тем, кто живёт в благополучии, ненависть к миру того, кто не получил от этого мира ничего хорошего. Это способ мести — всем сразу и за все обиды сразу. И решение забрать за собой в могилу как можно больше тех, кто унижал её и пользовался ей при жизни, осуждать не получается. Жаль разве что Рамзеса — перспективный был человек, да членов семей заражённых Женей мужчин — в конце концов, дети-то в чём виноваты? Единственные, к кому Женя относится доброжелательно — это понимающий её Платонов и, скажем так, коллеги. Почему тогда она пощадила Гладышева? Она не смогла убить, вернее, обречь на медленную и позорную смерть, юношу, потому что не захотела своеобразного повторения своей собственной судьбы. Не захотела превращать его в такого же изгоя, отверженного и проклятого обществом из-за его болезни. И материнский инстинкт сюда же примешался — больше его реализовывать Жене было не на ком.

Действия Лихонина — это попытка реализации его идеалистических просветительских устремлений, причём пьянство добавило ему решимости. Вот только ни сам добровольный просветитель (а также его друзья), ни, откровенно говоря, ученица (которая изначально понимала эти отношения совершенно не так, как Лихонин), соответствовать своим ролям не смогли. Попытки преподавать марксизм безграмотной временно бывшей проститутке вообще смешны. Поступок Лихонина — это мальчишеский поступок незрелого ребенка, нести реальную ответственность за который он не готов — и поэтому итог предсказуем. Об этом говорила ещё Женя, когда Лихонин забирал Любку, утверждая, что в таких случаях женщина всегда возвращается. Почему при этом, заранее предвидя результат, она всё же отпустила Любку — отдельный вопрос. Быть может, она надеялась, что этот случай станет редким исключением. Быть может, просто хотела дать Любке возможность попробовать на вкус хотя бы какое-то подобие счастья, даже если бы за этим последовало неизбежное разочарование и возвращение.

Характерно то, что Любка самостоятельно и с каким-то даже недоумением уводит Лихонина с намеченного им братско-сестринского пути отношений. Она просто не знает других способов общения с мужчиной, кроме секса. В то же время чувственное желание изначально присутствовало (пусть даже неосознанно) в решении Лихонина — недаром он сначала хотел забрать из борделя красивую Женю, а вовсе не Любку.

Довольно любопытно описание Куприным жизни и нравов дореволюционных студентов. Это и обязательное участие в сходках и протестных демонстрациях как знак своей принадлежности к студенческой корпорации. Это и принадлежность к революционной оппозиции как способ самоидентификации — Лихонин ведь не просто студент-юрист, а анархист-теоретик. А вот Рамзес от явного участия в оппозиционной деятельности отказывается, не желая портить себе будущую карьеру.

Поражает презрительное, просто скотское отношение дам-немок из заведения Треппеля к русским проституткам, притом что разница между ними — только ставка заработной платы и объём, скажем так, трудовой нагрузки. К ним примыкает Эмма Эдуардовна, которая из стройных рядов коллег уже выбилась. Даже на дне ямы кто-то пытается поставить себя выше других, пусть только в своих иллюзиях. И немецкая проститутка искренне не понимает, почему Ровинская называет её изменщицей своему жениху. Похоже, именно такие условия — тепличная среда для национального шовинизма. Больше-то немкам гордиться нечем, вот и остаётся только презирать коллег другой национальности.

Заметна также лёгкая, едва приметная аналогия между самой Ровинской и проститутками. Это выражается в обронённой ей фразе о так называемых порядочных женщинах, после встреч с которыми так называемые порядочные мужчины ездят в публичный дом. Ровинская понимает, что её от обитательниц борделей отделяет не так уж много — и это часть общей идеи о степени различия между женщинами высокого общества и женщинами публичными, которую Куприн проводит уже явно, через слова Тамары.

Конец повести, то есть события после похорон Жени, заметно скомкан. Видимо, Куприн ставил себе задачу лишь кратко обрисовать, что стало с героинями после завершения основных сюжетных линий — а ведь по истории Тамары заметны существенные наработки, которые он не стал развивать.

Внимание современного читателя «Ямы» обращает на себя ещё одна деталь. Куприн забрасывает удочку сюжета в будущее, которое не состоялось. Он пишет о Лихонине как о взрослом человеке и состоявшемся юристе:

Время написания повести — 1906-1915 годы. Впереди были революция и гражданская война, и времени стать успешным адвокатом у Лихонина уже не было.

А.Куприн написал пронзительную и тяжелую книгу о проститутках XIX века, каждая из них пришла к такой жизни разными путями: кого-то обманули, кого-то обесчестили, и вот эти девушки оказались в Яме, и выбраться уже не могут не только потому, что некоторые уже смирились, но еще и потому, что общество не готово снова принять этих оступившихся женщин.
В повести автор показывает не только общественное мнение к проблеме, но и работу госслужащих, внутреннее устройство домов терпимости, освещает нравственные вопросы. вопросы "природы" человека.
Конец повести закономерен и логичен, книга оставляет после себя тяжелые ощущения.

• Когда она прекратится, - никто тебе не скажет. Может быть, тогда, когда осуществятся прекрасные утопии социалистов и анархистов, когда земля станет общей и ничьей, когда любовь будет абсолютно свободна и подчинена только своим неограниченным желаниям, а человечество сольется в одну счастливую семью, где пропадет различие между твоим и моим, и наступит рай на земле, и человек опять станет нагим, блаженным и безгрешным. Вот разве тогда...

Все же русская классика - самая безжалостная и беспощадная. И самое ужасное вот в чем: то, что происходило в Яме, никуда не исчезло. Эта гниль пышет здоровьем, прячась в самых темных уголках показушного благочестия порядочных, казалось бы, отцов, мужей, братьев, сыновей. Разница, пожалуй, в том, что сейчас гораздо больше девиц осознанно топят себя в этом болоте. Они сами себе и Анна Марковна, и экономка. Но плату берут не деньгами, а телефонами, машинами, квартирами, путешествиями и искренне оскорбляются, когда их называют проститутками. Они культивируют этот образ жизни. Негоже ведь таким красивым и молодым ютиться в двушке, взятой в ипотеку, с небогатым, но любящим мужем. Забывают только, что молодость уйдет. И что на любую, даже самую красивую, найдется еще прекраснее и еще доступнее.
Я не пытаюсь заниматься морализаторством. Я даже понимаю их. Так ведь проще. Потерпела, стискивая одеяло зубами, зато завтра ты уже на Мальдивах. Тут главное - не позволять себе задуматься ни на секунду. Жить ведь не захочется, это как пить дать.
Вот и обитательницы Ямы порхают и не думают. Пытаются выжить там, где они оказались. Больше всего меня во всей этой истории убивает просто космическое лицемерие и двуличность. Как мужчин, которые за родных и любимых дам готовы глотки перегрызть, но не чураются избить и измучить девушку в доме терпимости, так и замужних, "порядочных" женщин, которые под покровом ночи от скуки и безделья изменяют мужьям и хранят свои гнусные секретики, краснея на публике от одного только намека на пикантность беседы.
Это замкнутый круг, и нет отсюда выхода. И не понял этого Лихонин, потому что молодой и глупый, а не от жестокости. Просто жизни он еще толком не видел, а все туда же - в благодетели да спасители.
Пока похотливые самцы будут брызгать слюной при виде женской пятки, найдутся люди, которые захотят на этом заработать. Пока будут работать публичные дома, пока уличные проститутки будут околачиваться ночью у шоссе, будут плодиться похотливые ублюдки, примитивные твари, для которых животные инстинкты превыше всего.
Женьку жалко. Умная она. Думала много. А это ой как вре

• ... и хоть бы кто-нибудь разглядел во мне человека!