Михаил Булгаков. Сочинения в 4 томах. Том 4. «А дьявола тоже нет?»

— Рукопожатия отменяются! — кукарекнул секретарь.
— Да здравствуют объятья! — страстно шепнула брюнетка.

- Ваш рассказ чрезвычайно интересен, профессор, хотя он и совершенно не совпадает с евангельскими рассказами.

– Вранье!

– И интереснее всего в этом вранье то, – сказал Воланд, – что оно – вранье от первого до последнего слова.

– Ах так? Вранье? – воскликнул кот, и все подумали, что он начнет протестовать, но он только тихо сказал: – История рассудит нас.

За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!

- Простите, Азазелло, что я голая! - Азазелло просил не беспокоиться, уверял, что он видел не только голых женщин, но даже женщин с начисто содранной кожей

Козлоногий поднес ей бокал с шампанским, она выпила его, и сердце ее сразу согрелось

Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь.

Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна [успокоит его].

"Нет, ты уйди из моей памяти, тогда я стану свободна".

Исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть.