Повелитель мух. Чрезвычайный посол. Черный принц

У кого соображения нету, те только всем жизнь отравляют.

– Каждый из нас кричит, надрывается в своей отдельной, обитой войлоком, звуконепроницаемой камере.

Но для большинства из нас промежуток между «О, я мечтаю о будущем» и «Ах, уже поздно, все в прошлом» так бесконечно мал, что в него невозможно протиснуться. И мы все время что-то упускаем, воображая, будто еще успеем к этому вернуться. Так губятся произведения искусства, так губятся и целые человеческие жизни оттого, что мы либо мешкаем, либо без оглядки несемся вперед.

От воспоминания о танце, при котором ни один из них не присутствовал, затрясло все четверых.

Письмо - это стена, за которой можно спрятаться, отсрочка важных свершений, защитный талисман, заговоренный от жизни, это почти безошибочный способ воздействия на расстоянии (а также, нельзя отрицать, способ свалить с себя ответственность). Письмо дает возможность остановить мгновение.

- Женатые люди не могут заводить друзей, - настаивал я. - Это уже измена.

Слишком часто те, кто кричит правду безучастному миру, в конце концов не выдерживают, умолкают или начинают сомневаться в ясности собственного рассудка.

Я боюсь. Я нас самих боюсь.

Кроме правил, у нас ничего нет.

Роджер набрал горстку камешков и стал швырять. Но вокруг Генри оставалось пространство ярдов в десять, куда Роджер не дерзил метить. Здесь, невидимый, но строгий, витал запрет прежней жизни. Ребенка на корточках осеняла защита родителей, школы, полицейских, закона. Роджера удерживала за руку цивилизация, которая знать о нем не знала и рушилась.