Повелитель мух. Чрезвычайный посол. Черный принц

Саймон шел впереди Ральфа, и его одолевали сомнения - страшный зверь, с когтями, сидит на вершине горы и не оставляет следов, а за близнецами не мог угнаться? Сколько бы Саймон ни думал про этого зверя, его воображению явственно рисовался человек - героический и больной.

Мы закрываем глаза на то, что делаем, покуда не оказывается, что уже ничего нельзя изменить.

“– Мы нигде не будем жить.
– То есть как это?
– Не будем – и все. У нас нет будущего. Нам ехать и ехать в этой машине до бесконечности. Вот так.”

“Любить ее уже было достаточным счастьем. Наслаждение, которое я мог бы испытать, говоря ей о своей любви, было ничтожным в сравнении с той божественной радостью, которую я испытывал от того, что она просто существует.”

Он поскакал к Биллу, и маска жила уже самостоятельной жизнью, и Джек скрывался за ней, отбросив всякий стыд. Красное, белое, черное лицо парило по воздуху, плыло, пританцовывая, надвигалось на Билла.

– А главное, Хрюша: есть эти духи? И этот зверь?

– Конечно, нету их.

– Ну почему?

– Да потому, что тогда бы все ни к чему. Дома, улицы. И телевизор бы не работал. И все бы тогда зазря. Без смысла.

Отвергнутая женщина страшна.

Надо рассуждать об абсурдности случая, что еще поучительнее, чем думать о смерти.

Если лицо совершенно меняется от того, сверху или снизу его осветить, - чего же стоит лицо?

Художники - обидчивый народ.