Бога почти нет

Наверное, мечтой многих, кто писал, было оставить некий след в умах людей, которым посчастливиться быть сопричастными к рассказанным историям. Показать привычное с нового угла зрения или предложить иное мироощущение тем, кому было бы любопытно на время стать кем-то другим. Но по сути, почти все великие писатели плодили множественность вариаций автобиографий: иногда прямо пересказывая приобретенный опыт, иногда - перефразировав суть постигнутой истины в выдуманную историю. Но каждый раз это были они собственной персоной.

Знаете ли вы, кто такой Игорь Юганов? Вряд ли, как и я не знала, когда взяла в руки эту книгу. Вся прелесть в том, что ответ кроется внутри. И в этом плане даже жутковато осознавать, насколько хорошо можно узнать человека из его творчества, не будучи никогда с ним знакомым наяву. Тем более что сборник этот - посмертный.

Итак. Что же это за книга?

Почти 800 страниц. Тяжеловесна. Здесь собраны все литературные и около-литературные проявления И.Ю.: проза, поэзия, наброски, "телеги" и "гномы", сюжетные идеи, пьесы, сценарии... Бесконечное количество граней одного человека. Но не будем забегать вперед. Все по порядку.

Для меня настолько высока ценность книги именно из-за счастливого сочетания в ее авторе социолога, психолога, философа, эзотерика и лингвиста. Это грань на грани, когда бога на самом деле почти нет. И удовольствие, которое можно получить от изучения текстов, сравнимо разве что с удовольствием от беседы с эрудированным и крайне начитанным человеком не от мира сего, со странностями. Это как настоящее знакомство с тем, кто может что-то вам подарить, сам того не ведая, всего лишь обронив пару фраз.

О телегах, гномах и уединении

Львиную долю сборника составляют "телеги" и "гномы". Это своего рода особый вид творчества: оконченная по сути, но часто многосмысленная цитата из Юганова (да-да, не из творчества, а из самого Юганова, если бы можно было цитировать человеческое содержание). Как если бы любая оформившаяся мысль, представляющая собой парадокс или достойная риторики, была сфотографирована и помещена в книгу, как в фотоальбом. Они бывают двухсловными и почти тысячесловными.

"Телега" - слово сленговое, подчёркивающее сомнительную истинность сообщения, его необязательность, иногда - маргинальность. [...] Но хотелось, чтобы возобладало всё-таки игровое начало, хотелось поиграть с читателем. Так что "Телеги & гномы" - книга, написанная на стыке философской и художественной прозы, ни в коем случае не в рамках постмодернизма, но - с учётом того, что он существует.

- И.Ю.

Я бы назвала "телеги" рафинированным смыслом. Каждую "телегу" можно было бы вложить в отдельную историю, но они как ягоды, из которых можно было бы сварить компот, но поданные на красивом блюдце свежими.

А раздел "Мастерская" вообще приводит в восторг:

Пьеса "И". Действующие лица: А, Б.

Характеристики

"Перец земли русской".

"Её родители в конопле нашли".

Речения

Внимание! Говорит Красиво. [Работают все.]

Кто имеет ноги, пусть уходит, остальные могут уползать.

Хватать себя за пистолет.

В общем эта часть книги неминуемо будет вас вдохновлять на что-то. Об этом, правда, автор тоже позаботился:

32. Предупреждение
Автор предупреждает, что все соображения по поводу этой книги, у кого бы они не возникли и вне зависимости от того, были ли они высказаны, автоматически становятся собственностью автора в момент возникновения.

Следом по содержанию раздел поэзии. Но это не простые рифмы, к которым привыкло большинство. У Юганова совершенно иная точка зрения на мир, что делает его стихотворения тоже довольно своеобразными. Например:

Новый Екклесиаст.

Суета, томленье духа
И кормленье Винни-Пуха.

Проза пронзает добротностью слога. Вообще в целом по книге снует ощущение чего-то монолитного, неохватного, величественного, но в то же время с искрой задора и юмора. Все, что пишет Юганов, - это насмешка над самим собой, над миром, над уверенностью и над сомнениями. И этот взгляд завораживает.

Вот - ты смотришь в обычное окно на улицу, и вот - оно уже витражное и бросает сотни оттенков на мир по ту сторону. Это книга для размышлений, для уединения с собой, для тех, кто любит перебирать прекрасные языковые находки. Я считаю, что эта книга должна быть настольной для любого литератора. Безотносительно ее оценки по любой из шкал.

Потому что прочесть ее один раз невозможно. Вы будете перечитывать и перечитывать, делать пометки, выписывать, задумываться, спорить с ней, задавать ей вопросы, сожалеть о ее неоконченности...

Быть может, вы и не знаете Игоря Юганова. И о личной встрече с ним уже нельзя договориться. Кто знает, что там, после?
Но у вас есть шанс познакомиться.
Ведь Бога
почти
...

Список авторских телег был составлен 26 апреля 2018 года по случаю 62-летия Игоря Юганова (почему 62 - поймут читавшие книгу).

30.
Если многократно описывать одно и то же и каждый раз вносить в описание еле заметные искажения, можно, в результате, очень существенно изменить порядок вещей. Этим пользуются Хайдеггер и моя бабушка.

21.
Говорят, что женщина интересна своим прошлым, а мужчина — своим будущим. А на самом-то деле женщина просто интересна, а мужчина — чем-то своим.

35.
В пустоте ничего нет, значит, в ней нет ничего страшного. Но поскольку пустота темна, нельзя с уверенностью утверждать, что в ней нет вообще ничего. Поэтому пустота — единственное место, где поиски не полностью безнадежны.

43.
Иногда мы переедаем, потому что, даже наевшись, все еще помним, каким сильным и постыдным был голод; слишком долго спим, помня о вчерашней усталости; слишком много любим в память о прошлом одиночестве; слишком умираем, так как не успели забыть о том, что были рождены.

Мысли морфологически напоминают змей. Будучи извлеченными из среды обитания, мысли деревенеют изогнутыми, а затем используются при производстве мебели. Теперь позволь им ожить.

15.
Во всяком знании о душе есть соблазн — сомнительность, и поскольку женское сомнительно, такое знание женственно.

28.
Художник сходил туда не знаю куда и принес то не знаю что.
А теперь все смотрят на него и ждут, что сходит туда же и принесет еще.

18.
Так много всего, что почти ничего нет.
Жизнь — праздник, который всегда без тебя.
О смерти такого не скажешь.

8.
Было бы честно, если бы слепые были невидимы.

38.
Фундамент речи — монолог. Ни Бог, ни ангелы не склонны вступать с человеком в беседу, они лишь говорят, обращаясь к нему. Отвечать в его положении было бы самонадеянно: каждое услышанное слово требует обдумывания более продолжительного, чем человеческая жизнь.

23.
Существо, будучи собой, является еще и коридором, проходом в то или иное пространство. Есть милые, симпатичные люди, но они — проходы к нехорошим местам.

9.
Даже на солнце время от времени не бывает пятен.

28.
Слово в предложении не только утверждает себя, но и отрицает все остальные слова, грамматически допустимые на его месте. Это не теоретическое соображение; это способ (а не огурец) читать.

Работа художника противоположна шаржированию: для того, чтобы предмет приобрел достоинство знака, в нем нужно элиминировать характерное. Знак приобретает весомость вещи, если художнику удается накормить своим мясом птицу (кажется, ворону), несущую его в тридевятое царство.

11.
Предварительно сделав небо, Бог творил растения и животных, глядя на облака.

7.
Идущий при свете звёзд не отбрасывает тени.

62.
Вообразим такую реальность в которой отсутствует слово “как”. Любая метафора воплощается немедленно — прежде, чем осознается. Мир остается самим собой, но стоит всмотреться в него, и может возобладать другое видение (уподобление). Трансформируется именно метафора, а не просвечивающая сквозь нее основа, причем такие трансформации никого не удивляют. Собственно, именно в таком мире мы и живем, только метафоры у нас в основном банальные и злые.

23.
Предсказываемое будущее становится настоящим в момент предсказания и к моменту наступления оказывается наступившим прошлым. Поэтому любое пророчество прежде всего предвещает, что настанет прошлое.

15.
В бессмертии есть что-то от уверенности проснувшегося ребенка в том, что сейчас он увидит маму.

7.
Ерофеев прав: икающий нелеп. Жизнь — икота материи.

22.
Российское пристрастие к разговорам объясняется молодостью нашей культуры. Так ребёнок, только что научившийся говорить, постоянно испытывает новые возможности и болтает без умолку.

11.
Ангелы приносят вести.
Ангелы — они и есть вести.
Включаешь и смотришь.

2.
Бес покоит?

8.
Инцестуозное вкрапление в языке: “Трахать, как родненькую” (-ого)

Птица, если захочет, может падать быстрее, чем падает камень.
Камень, если захочет, может падать быстрее, чем падает птица.

Тихие совы весь день
спят у меня на плечах -
поэтому я сутулюсь.
Но это приятная тяжесть:
ночью они проснутся
и мы пойдем на охоту.

***
Каплей смолы из пореза -
не сразу -
появляется слово.
И через тысячу лет
одна из тысячи капель,
возможно, станет янтарной.

Храбрый Криц.
Блуждая в незнакомом районе, Криц обратился к старичку и старушке, которые, чинно взяв друг друга под руки, шли ему навстречу:

• Скажите, пожалуйста, где здесь можно купить хлеба?
• А мы и есть хлеб, — хором ответили они.

На какие только хитрости не пускается сидящий внутри головы человечек, каких только предлогов не изобретает, чтобы оправдать единственное и, в глубине, преступное действие: разбудить.

18.
Индивидуальный стиль — это урок, усвоенный когда-то лучше, чем следовало бы; инкрустированный костыль, без которого не обходятся безногие духом.

26.
Книга — особенный дом на опушке леса, куда приводят ребенка и где его оставляют одного, чтобы он узнал там некоторые страшные вещи и потом, когда узнает, вернулся.

14.
“На миру и смерть красна”. Вот формула массового сознания, лежащая в основе спонтанной эсхатологии.

В сущности, единственное место, в которое по-настоящему нельзя, это и есть музыка.

Саша Соколов, по-видимому, лучший современный русский прозаик, вряд ли приобретет статус великого писателя. Для этого нужно не только мастерство, но и соответствующее самоощущение. Но оно недостижимо для человека, который блестяще знает и ценит свой предмет, живет в постоянном соприкосновении с великолепными, созданными в прошлом образцами и неизбежно соизмеряет с ними своим заслуги. Величие требует толики невежества.

Лучшим произведением Луиса Бунюэля оказался Сальвадор Дали.

“Если есть Бог, — пишет Шестов, — если все люди дети Бога, то, значит, можно ничего не бояться и ничего не жалеть”. Трудно представить себе более трусливое обоснование того, что следует быть храбрым.

Говорят, Хорхе Борхес был настолько увлечен идеей удвоения, что подумывал, не заказать ли значок с собственным портретом и начать ли его носить. Но, будучи к этому времени слепым, Борхес боялся уподобиться старому Фаусту. Ему казалось, что близкие могут зло подшутить над ним и заменить портрет в значке какой-нибудь кощунственной надписью. Из всех вариантов, которые он перебирал, надпись “Я не люблю Бога” казалась ему самой отвратительной.

Известно, чем закончилась эта история. Борхес отказался от мысли носить значок и разлюбил Бога. Намерения вносят в мир большие возмущения, чем их реализация.

Пруст скрыл свою истину где-то среди так и не вошедших в текст, убегающих в заросли, ускользающих придаточных предложений.

23.
Хрупких людей, так же как и хрупкие предметы, не следует ставить чересчур высоко. Падая, они разбиваются, огорчая тем самым и себя, и нас.

10.
Нельзя напиться из источника, не встав перед ним на колени.

17.
“Прятать слона в помидорах” — оказзиональный фразеологизм. Означает примерно то же, что и “держать надувной камень за пазухой”.

28.
В сущности, вся русская литература является на разные лады повторяемым криком “больно!” Автор, а вслед за ним и читатель сопереживают кому угодно, лишь бы отвлечься от собственной боли.

8.
Жажда — это так глубоко внутри, что пить бесполезно.

17.
Бог пребывает в человеческом сердце — в этом нет ничего удивительного. Удивительно то, что Он пребывает там всегда.

12.
Лучшая картина — это всего лишь зеркало, которое художник поднес к лицу зрителя.

18.
Многие люди время от времени чувствуют себя мужчинами или женщинами; как будто им без этого хлопот не хватает.

10.
Между человеческим словом и божественным молчанием — океан животного неумения сказать.

25.
Есть книги, на страницах которых незачем делать пометки. Они уже сделаны авторов (причем наилучшим образом) и напечатаны типографским способом — в виде текстов этих самых книг.

35.
Статус птиц таков, что даже поселяясь где-то надолго или навсегда, даже попадая в чьи-то руки, имея и меняя хозяев, птицы могут принадлежать только месту, а не человеку. Они — вне института собственности. Так же и книги.

21.
Глаза — не зеркало души, они окно, через которые ее видно. Глядя в глаза кошке, легко увидеть, есть ли у кошки душа.

36.
Много в человеке определяется тем, что он приобрел, еще большее — тем, что он утратил. Но, так как ни приобрести, ни утратить окончательно ничего нельзя, главное, что определяет человека — это объем пустоты, которая умещается в его сердце.

24.
По-настоящему красиво только то, что одухотворено. По-настоящему уродливо только то, что одухотворено. То, о чём нельзя сказать, красиво оно или уродливо, одухотворено как-то иначе.

15.
Затихая, звон колокола становится озером, и озеро — это длящийся звук. Отсюда и телега про Китеж.

36.
Пристально всматриваясь в себя, можно увидеть свою комнату, а в средоточии комнаты улицу, на которой стоит дом.

Лао Цзы сказал о том, что мудрый познает мир, не выходя из своей хижины, но умолчал о том, что это единственный способ.

28.
Образ письма — нанесения иероглифов или букв на бумагу — женственен (даже если письмо вырождается в компьютерный набор) и по-женски соблазнителен. Неспроста писательство, графомания и каллиграфия чаще всего завораживают мужчин.

16.
Для того, чтобы сконструировать другую реальность, достаточно было бы внести регулярные искажения в отражения всех зеркал.

7.
Человек — это камень, способный катиться к вершине.

Не знаю, как говорить про Юганова. Эту книгу я читал больше трёх лет - то забрасывая на месяцы, то накидываясь на неё и разом одолевая страниц 200 (что для сборника "телег и гном" - или, для простоты и понятности, воспользуемся словом "афоризмов" - почти идиотизм и смертельно). И нет, это, конечно, никакой не сборник афоризмов. Это поэзия или - местами - музыка (для медитаций в том числе), или философия, записи снов, горячечные и наркотические размышления, полёт шмеля над пропастью во ржи и Мандельштам, бредущий по тропинкам севера. Какие-то такие были ассоциации.
Эти отрывки, недоговоренности, недодуманности, причуды разума - лучшие из них, по крайней мере - очень точно и полно описывают всё мироздание (как я его вижу, по крайней мере), если воспринимать их без всякого контекста. В том числе та "телега", что вынесена в название книги. Или, например, ставшее у меня чуть ли не девизом - "Дураком быть - стыдно, а не быть - страшно". Или как-то прояснившее мне мои же странные отношения с религиозностью вообще и христианством в частности - "Не мир(аж) я принёс, но меч(ту)".
Томику этому, видимо, не судьба попасть на полку, потому что я сейчас начал его заново читать. Не знаю, сколько это займёт лет. Может, всё, что мне осталось.

(именно вот эту книгу сейчас найти не всегда просто, но есть чуть потоньше - "Телеги и гномы", LiveBook издавал лет 10 назад, её найти вполне можно; отличие их в том, что "Бога почти нет" - чуть ли не полное собрание текстов, а "Телеги и гномы" собрана в том виде, в котором её сам Юганов задумывал, что тоже, наверное, важно)

На самом деле, я не прочла еще. Она большая, афористичная. Из тех книжек, которые читаешь годами. Короткие и мудрые мысли, длинные алогичные рассказы. Этот сборник сделали друзья в память об авторе. Автора больше нет.

...Можешь иметь все, что захочешь, - если расхочешь...
...Время это то, что отмеряно от вечности...
...Нельзя попасть, когда нет шанса промахнуться...
...Умереть еще не значит стать мертвым...
...Забыть просто. Для этого нужно не вспоминать...
...Дураком быть стыдно. Не быть - страшно...