Ваша оценкаИздание 1980 года. Сохранность очень хорошая. В третий том вошел роман "Вечный зов", часть первая, вторая, третья.
Жанры
Рейтинг LiveLib
5,0
1 оценка
- 5100%
- 40%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 2Хотят прочитать 2
Рецензии
Аноним5 февраля 2014 г.Читать далееВот уже несколько дней как я не могу собраться и написать об этой книге.
Набор всхлипов, а не отзыв: широчайшее полотно; берет за нутро и не отпускает, перемешивает все до основания; жизнь как она есть; лучшее о нас, так как будто о тебе пишет мама - знает все твои самые гадкие стороны, но всё равно любит.Может быть, попробовать пройтись по этим всхлипам, как по тезисам?
Широчайшее полотно. Меня поразило, насколько всеохватывающе и полно написан этот роман. Огромный период жизни страны – с гражданской войны по конец сороковых. Кажется период более плотный трудно себе представить. Мясорубка все эти годы шла такая, что иные две-три сотни лет уступят этим нескольким десятилетиям. Кроме того, героями романа будет не один десяток лиц. Если вы впечатлены обилием и хитросплетениями судеб героев «Песни Льда и Пламени» Джорджа Мартина, то вам сюда. Плотность и живость героев дадут многократную фору Мартиновским любимчикам. И не кидайтесь в меня тапками за сравнение теплого с мягким, чего хочу то и кладу в свой борщ. Хоть свёклу, хоть изюм. И поверьте, распределение между авторами вовсе не так очевидно, как кажется.
Берёт за нутро и не отпускает, перемешивает всё до основания. Герои полнокровные и человечные, судьбы их сложны и непредсказуемы. И снова Мартин вспоминается – А.Иванов не многим милосерднее Мартина. На ваших руках погибнет или зайдется в безутешном горе не один любимый герой. Спойлер? Да увольте! Две войны, коллективизация, плен, ужели вы думали, что все выживут и будут собирать ромашки на лугу? От того слёзы, когда судьба в очередной раз бьёт и без того настрадавшегося Ивана Савельева, от того тоска внутри и неразбериха, когда в очередной раз размышляет о своей жизни такой неодназначно плохой Фёдор.
Жизнь как она есть. Вот это, пожалуй, самое сильное из моих впечатлений от романа – многогранность натур персонажей романа. Те, кто казался такими негодяями весь роман, к концу, когда до них дойдет слово, вдруг окажутся такими… живыми, человечными, чистыми, светлыми и настоящими натурами. Нет, нет, речь не о беспримесной доброте, ангелочках с лицами котиков и повадками идеальной мамочки, это просто – живые люди, у которых внутри – настоящий Вечный зов к поиску себя в жизни, своего пути и предназначения. И поверьте, в романе это описано куда менее пафосно, чем мои корявые потуги.
Лучшее о нас, так как будто о тебе пишет мама - знает все твои самые гадкие стороны, но всё равно любит. Это еще одно глубокое впечатление – потрясение от романа, напрямую вытекающее из предыдущих двух пунктов.
У меня опять всё смешалось в голове и не удается собрать миллион впечатлений в единую картинку. Роман неохватен, многогранен и полнокровен. Настоятельно советую всем любителям классики, семейных саг и масштабных эпичных полотен. И несмотря на обилие идейности этого произведения, я бы назвала его обязательным для становления человеческих качеств.
1305,3K
Аноним10 октября 2013 г.Читать далееЭтот роман меня ошеломил. Он удивительный.
В сентябре довелось мне побывать в Шантаре. Анатолий Иванов дал мне такую возможность. Шумит на её земле река Громотуха, стонет тайга, кипит человеческая жизнь. В революцию шли здесь бои партизан с карательным отрядом белых. В Великую Отечественную шли бои в тылу с природой и обстоятельствами, когда строили эвакуированный завод. После войны на полях шли бои за урожай. Во все времена шла борьба людей друг с другом и с самими собой. Шантара и село Михайловское - родина Савельевых и Инютиных, Кафтановых и Кружилиных, Назаровых и Якова Алейникова. История берет свой исток с трех братьев Савельевых, чтобы потом раскинуться широко и бурно, как воды Громотухи. Старший брат Антон вполне мог стать каторжанином, уж больно крутым нравом его наделила природа. И стал бы, если бы не родной дядя. Средний Федор был красным партизаном. В его груди бьется страшное, злое, коварное сердце. Младший Иван – чистая, светлая душа - оказался на службе у местного воротилы Кафтанова, который сколотил сначала свою банду, а после помогал белым. Милый, добрый Иван, ох, не место тебе здесь. Любовь виновата в твоей беде. Братья Савельевы… Их судьбы схлестнутся еще много раз в страшном выборе.
Судьбы… Какие здесь потрясающие судьбы! Каждая закладывает такие виражи! А уж какие хитросплетения тут будут, какие пикантности! И больше о них и слова не скажу. Эту книгу надо прожить самому страница за страницей. Это мучительно и горько. Это радостно и светло. Книга на все времена. Книга о вечном. О вечном вопросе – как и зачем на земле жизнь свою прожить. О Вечном зове совести – стать Человеком, быть Человеком, остаться Им.
Многие из нас, и я не исключение, любят истории о маленьких английских и американских городках. Поверьте, их истории не сравнятся с теми страстями, что кипят в Шантаре. Суровый край, буйные нравы. Когда-то я читала у Мураками, как с живого человека сдирали кожу. Когда-то я читала у Кинга про жестокий марафон на выживание. Когда-то я восхищалась пророческими книгами фантастов. Иванов всех обставил и ушел вперед с большим отрывом. Иногда это было почти невыносимо. Внутри всё обмирало и холодело. Иногда хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и крикнуть «перестаньте, хватит, я устала!»
Всем надо знать, как и за что умирали люди, какой ценой оплачено всё, что нам оставлено…
Знать. Помнить. Читать. Перечитывать.1263,3K
Аноним31 июля 2018 г.За это надо выпить!
Да, потомки поймут, обязательно поймут, тех, кто был честен сам перед собой. И простят. Потомки — они всегда великодушны.Читать далееПро потомков потом. Сперва вот это: не, ну я так не играю! Ответа на вопрос: «какую бы книгу вы взяли с собой на необитаемый остров?» - у меня не заготовлено. Но это определенно не «Вечный зов». Даже если остров за полярным кругом и обнесен колючей проволокой. И тем не менее: за два с небольшим года дважды перелопатить центнер отборного соцреализма целиком — явно кто-то перепутал чемоданы. Поневоле задумаешься о роковой неслучайности, коварных неподдающихся логике планах высших сил, прочей чертовщине и небывальщине или же, пуще того, о природе алкоголизма. Не зря, не зря это название так приглянулось владельцам торговых точек, сосредоточенных на реализации запрещенной с 22 до 11 продукции... или вот ещё рюмочные есть такие чуть ли не в каждом городе по пять штук — уникальные совершенно заведения параллельной реальности, куда в здравом уме никто попасть не может никогда — тут либо неконтролируемый лобными долями мозга исследовательский порыв, либо надёжно прописанная в маршруте аддикция. Это совсем не те места, где вольготно чувствовать себя всегда правым клиентом — сюда приходят с повинной и тяжелой похмельной головой и расплачиваются несвежими бумажками и разнородными железками за сто граммов прощения свыше и сок добрый в придачу. Или получают заслуженное вознаграждение за долготерпение безысходного дня вовне, слишком длинного, слишком жестокого к человеку на ватных ногах, накопившему под конец его столько тщательно скрываемой дрожи, что как тут не расплескать. Но тогда ещё и пиво можно, и даже зорко проследить, чтоб пены поменьше. Помолчать, пожевать раздумчиво резиновый бутерброд, выпить ещё. А потом вдруг понять: все люди - братья, особенно вот этот усатый в пиджаке, «интелихент» с другой стороны хлипкого и липкого стоячего столика, и надо непременно сказать ему что-то очень важное, хорошее и правильное. Или в морду дать, в усатую, ишь вылупился, вражина. Но нет, в рюмочной добро побеждает, куда ему деваться. И не будет бит усатый. И носатого по плечу снисходительно похлопают. И высокие слова будут сказаны . «Человек, он вообще...» А стихийный алкаш, без понятия о сакральном, сюда забредает редко — вот он спит на прожжённом матрасе под лысой лампочкой, правильно применив когнитивные способности, подсчитав насущную выгоду от тяжкого наркоза чем-то палёным. Бог весть, проснётся ли, но не для него милосердно откроется в 7 утра «Вечный зов» - для него прием круглосуточно.
Во-первых, не спрашивайте: с вечными ценностями фирменно-маргинальных питейных заведений я знакома понаслышке — мне туда страшновато. А во-вторых, я никого не введу в заблуждение, все знают и так: «Вечный зов» - ни про какой, вроде, не алкоголизм, он - про любовь к Родине (даже так — к Отчизне), смысл жизни, Великое Противостояние, сборник афоризмов краеугольной житейской мудрости и что-то там пером не вырубишь топором, друг познается в беде, не выловишь из пруда, а если смолоду прореха, то к старости, знамо, дыра — и от этого мне тоже сильно не по себе, по мне — все эти хонтологические вокабулы в былинно-канцелярском стиле (что с малой, что с большой буквы) приемлемы именно что в специально сконструированных затемнённых помещениях под соответствующие вещества с привкусом древнерусской тоски, сермяжной правды, классовой сознательности, первородного греха и плохо очищенного спирта— в установленных ГОСТом пропорциях. И где-то в глубине своей основательной крестьянской натуры, которой без надобности всухую манипулировать абстракциями, Анатолий Иванов тоже об этом знает — монолог героического большевика Кружилина, разъясняющий в самом центре книги суть её наименования и вообще суть (мол, человек, каких бы дров не наломал, обязательно, во что бы то ни стало, становится пламенным гражданином и образцовым борцом за справедливость в том случае, если повинуясь «извечному зову» верно определяет своё человеческое место среди людей. А если не повинуется, не определяет, не становится - значит, не человек он, а говно) — это не что-нибудь, а самый натуральный тост, торжественно произнесенный за столом, где в принудительно-добровольном порядке собрались самые избранные персонажи основной линии: братья и сестры, враги и соратники, мужья и полюбовники. Будем здоровы!
Признаться, после первого раза оценка была другая, хоть и точно такая же. Как «Тихий Дон», подорвавший в своё время устойчивую идиосинкразию к советской литературе не столько даже грандиозностью свалившегося на голову эпического полотна в дубовой раме, сколько выхваченными в процессе нежданными штрихами, ну, вроде сифилиса одной из героинь (где сифилис, а где линия партии? поразительно, в общем, было) — так и «Вечный зов» - надо же, кающийся чекист. Ему грозно так: «руки по локоть в крови!», а он такой: «виноват, дурак был, исправлюсь в следующий раз», а ему опять: «ну ладно тогда...» Впечатляет на уровне: «а так можно было?». При моей (наверное, уже былой) любви к бесконечным многофигурным сагам и эпопеям, при полной готовности не придавать значения вторичности сюжетных линий и цельнотянутости готовых конструкций (жизнь — она такая.. не очень-то разнообразная: родился, женился, застрелился, дал пятилетку в три года, родил сына, посадил дерево, посадил друга, немедленно выпил - «всё криво, криво, а потом и вовсе в сторону»), обязательным идеологическим мантрам и принципиальной кондовости языка - полувековая история сибирского рабоче-крестьянского семейства произвела обвальное впечатление, пролетела стремглав. Не успеешь зафиксировать монтекристовские обстоятельства Савельева-старшего (загремел в тюрьму прям со свадьбы по наводке завистника, достигшего со временем значительного положения в обществе, ага), как у среднего уже усы подковой отрасли и зверские страсти проснулись в противостоянии с младшим, который традиционно Иван и тоже, понятно, усат не без причины. Там белочехи, сям — кулацкие банды, левее — троцкисты, правее — некуда, гитлеровцы сплошным фронтом, а фронт — он и в тылу, раз позади — Москва, только держись, не то укатают сивку крутые горки; Фёдор Фёдорычи, Петры Петровичи, Назары и Панкраты (стоп, это один человек) — живая исконно-посконная сила ...того повесили, этому ногу оторвало на первой войне, а другому обе сразу на второй, всех баб снасильничали и пожалели в произвольном порядке, рожью вместо пшеницы всё засеяли во имя жизни на земле, все возможные стереотипы отыграли, а потом ещё по разу, характерами поменялись, след оставили, сопереживать заставили, врагов победили. Но вот тут не до конца — враг, он никогда и повсюду не дремлет. Он не только умеет не дремать с тобой в одной постели, но и на партсобрании умудряется не захрапеть и в чистом поле по соседству присесть не постесняется. Так что будь начеку и умей отличать своих от чужих — самое что ни на есть нужное знание, когда вокруг вечный бой.
А это я уже плавно перетекла к прочтению на бис. Которое на пользу книге явно не пошло. Вот не надо было. Во второй раз река текла медленно, не бурлила на перекатах, не преподносила сюрпризов и внезапных, пусть и несколько лубочных, красот. И тут я уже нашла время приглядеться к гниловатым омутам и ознакомиться с не самой, казалось бы, нужной сопроводительной информацией, без которой столь лихо обходилась прежде: роман-то в 70-е написан, оказуеца… написан не военкором Бабелем, не подрасстрельным Шолоховым, а равнобедренным функционером Ивановым. Уже и свингующие шестидесятые зачахли и танки по Праге прошлись и Новочеркасский расстрел состоялся. А он туда же. И что? А ничего — это многое меняет и совсем ни хрена не объясняет. С высоты занятой исторической позиции — книжка довольно скользкая, оправдательная, совсем не революционная, не только подстилающая соломы погуще в местах предполагаемого неловкого падения с грохотом господствующей заскорузлой и закостеневшей идеологии, но и дающая ей дополнительные измерения, на удивление легко приживающиеся не только на наших суглинках, чернозёмах и подзолах, но даже и на мерзлотно-таёжной почве — патриотизм, как религия, принципиально требующая то кровавых, то бессмысленных жертв, а кто против — того во тьму внешнюю (снаружи нашей избушки всегда беспросветная мгла, в которой копошится лишенное человеческого облика абсолютно голодное зло, чующее горячие сердца, холодные головы и чистые руки). Кому война, а кому мать родна — не пренебрежительное ругательство, а чуть ли не руководство к действию, новый завет — недаром на семь бед один ответ: добровольцем на фронт, там и родишься заново, особенно если умрёшь.
А оценка пусть такая будет — в назидание потомкам. Потому как вряд ли я сильно поумнела с прошлого раза — просто википедии начиталась, которую редактируют рептилоиды и либеральная пропаганда, вестимо.
«Вечный зов» уже пару часов как открылся...
8910,9K
М. Ю. Лермонтов
4,1
(18)
Цитаты
Аноним23 сентября 2012 г.Жизнью своей всегда распоряжается сам человек. Только сам. Истина эта самая простая, проще не бывает. Но, к сожалению, этой-то простейшей истины люди иногда не понимают.
255,6K
Аноним21 декабря 2013 г.- Немного, очень немного требуется иногда усилий, чтобы спасти человека. Целого человека!
- При одном непременном условии: если человек сам хочет спастись.
234K
