Белые ночи. Бедные люди. Преступление и наказание

Человек не родится для счастья, человек заслуживает счастья, и всегда страданием.

Ну, что бы со мной было, если б вас со мной теперь не было?

Черный змей ужаленного самолюбия всю ночь сосал его сердце.

Порядочный человек обязан скучать.

 Это, говорят, так и следует. Такой процент, говорят, должен уходить каждый год... куда-то... к черту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать. Процент! Славные, право, у них эти словечки: они такие успокоительные, научные. Сказано: процент, стало быть, и тревожиться нечего. Вот если бы другое слово, ну тогда... было бы, может быть, беспокойнее... 

Как-то лучше там, где привыкнешь: хоть и с горем пополам живёшь, а всё-таки лучше.

Каморка его находилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру...

Позвольте, молодой человек: можете ли вы… Но нет, изъяснить сильнее и изобразительнее: не можете ли вы, а осмелитесь ли вы, взирая в сей час на меня, сказать утвердительно, что я не свинья?

Странное дело – тяжело, а воспоминания как будто приятные. Даже что дурно было, на что подчас и досадовал, и то в воспоминаниях как-то очищается от дурного и предстает воображению моему в привлекательном виде.

Ведь она хлеб черный один будет есть да водой запивать, а уж душу свою не продаст, а уж нравственную свободу свою не отдаст за комфорт; за весь Шлезвиг-Гольштейн не отдаст, не то что за господина Лужина.