Над пропастью во ржи. Повести. Рассказы

Я взял и стал описывать бейсбольную рукавицу моего братишки Алли. Эта рукавица была очень живописная, честное слово. У моего брата, у Алли, была бейсбольная рукавица на левую руку. Он был левша. А живописная она была потому, что он всю ее исписал стихами — и ладонь и кругом, везде. Зелеными чернилами. Он написал эти стихи, чтобы можно было их читать, когда мяч к нему не шел и на поле нечего было делать.

Рекламный агент, мороженщик. Один черт. Это же очевидно всякому приличному человеку.

Стыдно сказать, но мне бывает неприятно смотреть на человека, если у него дешевые чемоданы.

Она ушла, а я сел в кресло и выкурил две сигареты подряд. За окном уже светало. Господи, до чего мне было плохо. Такая тощища, вы себе представить не можете.

Подумал, раз она проститутка, так, может быть, я у нее хоть чему-нибудь научусь — а вдруг мне когда-нибудь придется жениться?

Я пошел пешком до самого отеля. Сорок один квартал не шутка! И не потому я пошел пешком, что мне хотелось погулять, а просто потому, что ужасно не хотелось опять садиться в такси. Иногда надоедает ездить в такси, даже подыматься на лифте и то надоедает. Вдруг хочется идти пешком, хоть и далеко или высоко.

Я уже весь зад себе отсидел, скука была страшная. И делать нечего, только пить и курить.

На черта мне их аплодисменты? Они всегда не тому хлопают, чему надо.

All you have to do to depress somebody is give them a lot of phony advice while you're loking for your initials in some can door-that's all you have to do.

Перед тобой, Эсме, сонный-сонный человек, и у такого безусловно есть надежда вновь обрести способность функционировать — функционировать нормально.