Собрание сочинений в семи томах. Том 1

Все можно узнать по этим рукам, по тому, как они ждут, как они хватают, медлят: корыстолюбца - по скрюченным пальцам, расточителя - по небрежному жесту, расчетливого - по спокойным движениям кисти, отчаявшегося - по дрожащим пальцам; сотни характеров молниеносно выдают себя манерой, с какой берут в руки деньги: комкают их, нервно теребят или в изнеможении, устало разжав пальцы, оставляют на столе, пропуская игру.

Мне лично приятнее понимать людей, чем судить их.

Без денег, без часов, без иллюзий покидал я Европу и не испытывал особой грусти, когда наш пароход выбирался из гавани.

Он задал мне несколько вопросов, один из них особенно удивил меня: кто я – математик или химик?
«Ни то, ни другое», – ответил я.
«Странно, – пробормотал он, – в бреду вы все время выкрикивали какие-то неизвестные формулы „сЗ“, „с4“. Мы ничего не могли понять».

Я не мог понять психологии человека, который верит в то, что ход конем, а не пешкой может принести ему славу и обеспечить местечко среди бессмертных, выражающееся в коротеньком примечании к руководству по шахматной игре, разумного, мыслящего человека, который, не будучи сумасшедшим, в течение десяти, двадцати, тридцати, сорока лет снова и снова посвящает всю силу своего ума нелепому занятию – во что бы то ни стало загнать в угол деревянной доски деревянного короля.

Надо состариться, чтобы понять, что это [влюбленность], быть может, и есть самое чистое, самое прекрасное из всего, что дарит жизнь, что это святое право молодости.

“Допускаю… можно стыдиться посторонних… толпы, которая выуживает из газет чужую беду, смакует ее и облизывается… Но ведь близким-то можно признаться…”

Поверьте, молодым девушкам в этом возрасте совершенно безразлично, какие стихи они читают - плохие или хорошие, искренние или лживые. Стихи - лишь сосуды, а какое вино - им безразлично, ибо хмель уже в них самих, прежде чем они пригубят вино.

Ты ведь знаешь, как любопытны люди, живущие в маленьком, тесном мирке.