Собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Униженные и оскорбленные. Записки из мертвого дома

Она была совершенный ребенок, но какой-то странный, убежденный ребенок, с твердыми правилами и с страстной, врожденной любовью к добру и к справедливости. Если ее действительно можно было назвать еще ребенком, то она принадлежала к разряду задумывающихся детей, довольно многочисленному в наших семействах. Видно было, что она уже много рассуждала.

Для вас, щелкоперов, всякая очаровательна, только бы юбка болталась.

Ох, уж эти ссоры, эти процессы! Вы не поверите, как это нам теперь неприятно! И за что они ссорятся! Все мы так друг друга любим, а ссоримся! Помирились бы, да и дело с концом!

Свободной женщине оставалось только отправиться к себе, потащить домой свою свободу и начать думать о том, как этой свободой распорядиться.

И в глазах ее я прочел: "Мы бы могли навеки быть счастливы вместе!"

Скажи же мне, что я ошибаюсь. Разуверь меня, ободри меня...

Я заметил, что в тесной квартирке даже и мыслям тесно. я же, когда обдумывал свои будущие повести, всегда любил ходить взад и вперёд по комнате. Кстати: мне всегда приятнее было обдумывать мои сочинения и мечтать, как они у меня напишутся, чем в самом деле писать их, и, право, это было не от лености. От чего же?

Мне показалось, что она сама нарочно растравляет свою рану, чувствуя в этом какую-то потребность, - потребность отчаяния, страданий... И так часто бывает это с сердцем, много потерявшим!

Я чувствовал, что работа может спасти меня, укрепить моё здоровье, тело. Постоянное душевное беспокойство, нервическое раздражение, спертый воздух казармы могли бы разрушить меня совершенно. "Чаще быть на воздухе, каждый день уставать, приучаться носить тяжести - и по крайней мере я спасу себя, - думал я, - укреплю себя, выйду здоровый, бодрый, сильный, нестарый". Я не ошибся: работа и движение были мне очень полезны.

Будь счастлив с кем хочешь.