Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений в четырех томах. Том 3

Сдается мне, ты плохо разбираешься и в политике, Inglés, и в партизанской войне. И в том, и в другом первое дело – выжить.

На войне без лжи не обойтись.

Французский – язык дипломатии, испанский – бюрократии.

До какой нелепости можно додуматься, когда разговариваешь сам с собой.

Но должен ли человек выполнять невыполнимые приказы, зная, к чему они ведут? <…> Да. Он должен их выполнять, потому что только в ходе их выполнения станет ясно, действительно ли они невыполнимы. Как можно утверждать, что они невыполнимы, пока не попытаешься их выполнить? Где бы все мы оказались, если бы каждый, получая приказ, заявлял, что он невыполним? Где бы все мы были, если бы на любой приказ просто отвечали: «Это невыполнимо»?

...мысль не подвластна цензуре. Ничьей, кроме твоей собственной.

Безмозглость сплошная эта война.

...у испанцев самые оскорбительные действия никогда не называются прямо – только подразумеваются.

Разве хоть одно наступление когда-нибудь проходило так, как было запланировано?

Людям, с которыми работаешь, нужно либо доверять полностью, либо не доверять вовсе…