Страдания юного Вертера. Фауст

Удивительные существа, эти "люди", раз уж мы заговорили о них! Как скоры они на определения: "это - безумие, а это - умно, это хорошо, а это дурно"!.. Какой прок от определений? А подумали ли эти "люди" о скрытых предпосылках того или иного поступка? Знают ли они наверное причины, по которым сей поступок был совершен? Будь так, они не стали бы торопиться со столь категоричными суждениями!

Ты не в силах оказать друзьям своим большей услуги, нежели умножить их счастье, не лишая их радостей, но разделять с ними оные - вот, что надобно твердить себе всякий день!

Так уж устроен человек, что, когда несчастье или какое-нибудь ужасное происшествие застигает нас в момент веселья, оно производит более сильное действие, нежели в другое время, отчасти в силу контраста, воспринимаемого особенно живо, отчасти и преимущественно потому, что чувства наши раскрыты и обострены и более готовы к восприятию впечатлений.

Брось вечность утверждать за облаками!
Нам здешний мир так много говорит!
Что надо знать, то можно взять руками.
Так и живи, так к цели и шагай,
Не глядя вспять, спиною к привиденьям,
В движенье находя свой ад и рай,
Не утоленный ни одним мгновеньем!

А если вам сомнительно немного,
Вот человек: спросите астролога.
Он изучил небесные тела.
Пусть скажет вам, как на небе дела.

Император

Не помогают нам беседы.
Ты действуй, а не проповедуй.
Что пользы от вниканья в суть?
Нет денег, ты их и добудь.

Мефистофель

Добуду больше, чем нужда,
Руками голыми добуду,
Легко, без всякого труда,
Вся трудность только в том, откуда?

Я — части часть, которая была
   Когда-то всем и свет произвела.
   Свет этот — порожденье тьмы ночной
   И отнял место у нее самой.
   Он с ней не сладит, как бы ни хотел.
   Его удел — поверхность твердых тел.
   Он к ним прикован, связан с их судьбой,
   Лишь с помощью их может быть собой,
   И есть надежда, что, когда тела
   Разрушатся, сгорит и он дотла.

Люди часто сетуют на то, что счастья в жизни так мало, а огорчений так много, не имея, однако, на то порою никаких оснований, — начал я свою речь. — Ежели бы мы с открытым сердцем принимали добро, посылаемое нам Господом на каждый день, и спешили насладиться оным, то достало бы нам и сил нести бремя зла в свой час.

Что можешь ты пообещать, бедняга?
Вам, близоруким, непонятна суть Стремлений к ускользающему благу:
Ты пищу дашь, не сытную ничуть.
Дашь золото, которое, как ртуть,
Меж пальцев растекается; зазнобу, Которая, упав к тебе на грудь,
Уж норовит к другому ушмыгнуть.
Дашь талью карт, с которой, как ни пробуй, Игра вничью и выигрыш не в счет;
Дашь упоенье славой, дашь почет,
Успех, недолговечней метеора,
И дерево такой породы спорой,
Что круглый год день вянет, день цветет.

Я верен скромной правде. Только спесь Людская ваша с самомненьем смелым Себя считает вместо части целым.