Жизнь взаймы

Мне приходится бороться с тенью, с невидимкой, с человеком, которого здесь нет и который благодаря этому маячит повсюду и неуязвим; он во сто крат сильнее меня, потому что его нет, он безгрешен, потому что его нет, он само совершенство, потому что его нет, он обладает ужасающим преимуществом - он отсутствует, и это дает ему в руки сильнейшее оружие против меня. А я здесь, и ты видишь меня таким, каков я на самом деле, таким, как как теперь ты видишь, как я выхожу из себя, как я несправедлив (называй это так), как я мелочен и глуп. А в противовес мне перед тобой стоит его грандиозный идеальный образ; он не ошибается, потому что ничего не делает и ничего не говорит, и с ним также бесполезно бороться, как бесполезно бороться с воспоминаниями о мёртвых.

... Пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что происходит, остается в крови. Клерфэ уже не будет с ней таким, как прежде. Таким он может быть с любой другой женщиной, только не с ней. Любовь, так же как и время, необратима. И ни жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь; таков мрачный и безжалостный закон любви. Лилиан знала его и поэтому хотела уйти. То, что им осталось еще прожить вдвоем, было для Лилиан всей жизнью, а для Клерфэ лишь несколькими месяцами. Поэтому она должна была считаться только с собой, а не с Клерфэ. У них было слишком неравное положение. В его жизни их любовь являлась лишь эпизодом, хотя сейчас он и думал иначе, а для нее — концом всему. Она не имела права жертвовать собой; теперь она это поняла. Лилиан не ощущала раскаяния, для этого у нее было уже слишком мало времени;

— Просто я болтаю всякие пустяки. К тому же это только полуправда, как, впрочем, все на свете.
— И любовь тоже?
— Что общего между любовью и правдой?
— Разве любовь не является противоположностью правды?
— Нет, — сказала Лилиан, вставая. — Противоположность любви — смерть. Горькие чары любви помогают нам на короткое время забыть о ней. Поэтому каждый, кто хоть немного знаком со смертью, знаком и с любовью. — Лилиан надела платье. — Но и это тоже полуправда. Разве можно быть знакомым со смертью?
— Конечно, нет. Мы знаем только, что она противоположна жизни, а не любви, вот и все, но и это сомнительно.