
Ваша оценкаЖанры
Рейтинг LiveLib
- 545%
- 436%
- 39%
- 29%
- 10%
Ваша оценкаРецензии
Аноним30 ноября 2023 г.Читать далееКогда мне время от времени попадаются книги о непризнанных гениях, о людях, не оцененных по достоинству при жизни, - а они мне попадаются с завидной регулярностью - так и хочется изобрести машину времени. Нажать бы так на рычажок-тумблер, ярко светящийся в сумерках ноябрьского вечера, потыкать по кнопкам-переключателям, выставить на небольшом экранчике-дисплее цифру нужного века - и мигом перенестись в чье-то несправедливое прошлое. Не чтобы что-то там изменить (я помню про бабочку - спасибо за то Рэю Брэдбери) - чтобы вдохнуть хоть капельку веры в людей, не добившихся при жизни должного уважения к их поистине великим трудам, людей, целиком отдавших себя науке, обществу, искусству, не получивших взамен любви и признания толпы, а получивших лишь в ответ насмешки, оскорбления, испепеляющее равнодушие. Не знающих еще и не догадывающихся даже, что после смерти они станут идолами и эталонами - вкуса, меры, ума, фантазии, что будут признаны однажды гениальными творцами и мастерами, великими учеными. Изменило бы что-то это знание в их жизнях? Спорный, конечно, вопрос... Но думается отчего-то, что это избавило бы - хотя бы на миг - от сомнений в нужности и полезности того, что они делают, разуверило бы их в собственной никчемности...
Я бы завела воображаемую машину времени на пятнадцатый век (а именно туда меня, кстати, и переместила замечательная книга русского, Дмитрия Мережковского) и отправилась бы прямиком к тому, кто бы помог мне ее построить (история закольцовывается, ага).
Я бы стала тем самым верным учеником, которых так всегда не хватало великому Леонардо да Винчи: его ведь предавали бессчетное количество раз, осуждали за спиной и в глаза. рылись в бумагах, чертежах, злословили, вместо того чтобы попытаться понять по-настоящему.
Я бы терпеливо выслушала его исповедь - о непростой жизни и муках творчества и научного поиска. Я бы записала слово в слово - для потомков - правду из первых уст.
Я бы посочувствовала и утешила - как могла. Не забыла бы упомянуть при этом о бешеной популярности его творений после его кончины. Люди будут выстаивать очереди, чтобы прикоснуться через полотно и через века к той мимолетной гениальности, оставшейся навечно, с придыханием будут взирать на его картины, будут восхищаться многосторонностью его интересов, назовут величайшим человеком своего времени. Как жаль, что Мастер его не застанет. Как жаль, что все приходит слишком поздно...
А пока - одинокая. непризнанная кем-то фигура, вечный странник-скиталец без своего угла. Прозванный за глаза лицемером, глупцом, наивным мечтателем и даже еретиком. Якобы учит всех не стремиться к невозможному, а сам, похоже. занят лишь этим. Начавший тысячи дел одновременно, не закончивший почти ничего, одержимо грезящий о летательной машине, пишущий картину несколько лет, когда другие успевают за этот срок куда больше..
Чудаковатый, странный, точно не от мира сего. Его скромность на фоне более уверенных в себе соперников кажется слабостью, но, быть может, в том и заключается подлинная сила - личности и необъятной души?
Из-за жестокой, часто глупой и бездарной толпы окончательно разуверившийся в себе и собственном таланте. Вопрошающий и взывающий к Небесам с обидой и невысказанной вслух мольбой: "Боже, для чего ты меня оставил?" И вместе с тем (его противоречивая натура была невозможно многогранной) до одури любящий жизнь, природу, которой поклонялся с раннего детства, животных. Верящий не в себя - прогресс человечества.
О многом, многом хочется спрашивать, но поздно уже и да, неловко как-то бередить старые раны...
Кем для тебя все-таки, творец, была Мона Лиза? Случайной музой и терпеливой натурщицей или все же чем-то большим, если верить этой замечательной книге? Что ты все-таки хотел сказать нам ее портретом? Что поведал миру, а мы так до сих пор и не поняли?..
Правда ли, что в Джоконде - этой скромной замужней женщине - ты наконец-то нашел свою родственную душу. "И в глазах ее отражалась душа моя..." - так, кажется?
Вот разве спросишь - разве хватит сил и наглости - спросить настолько личное, закрытое, да и к чему теперь? Ведь есть книги, подобные этой, мы можем благодаря восхищаться такими прекрасными догадками. Я верю, что такое могло происходить на самом деле. А так это было или не так, теперь уже никто не скажет. Я просто верю в эту случившуюся на склоне лет (ему было за пятьдесят) любовь-наваждение, плодом страсти которой стал портрет - на века. Одинокий ученый-живописец наконец-то нашел ее - верную подругу, сестру, человека, мыслящего, как он, человека понимающего. И на краткие три года - именно столько длились их встречи для работы над полотном - он стал самым счастливым из людей.
Странно, никогда не любила этого самого знаменитого его творения, не понимала абсолютно, что в нем находят. Глупая... Это не живописный памятник конкретной женщине, жившей задолго до нас. Это ода той вспыхнувшей духовной любви. Оттого, наверно, он так притягательна и загадочна до сих пор - нельзя прочесть и расшифровать со всей ясностью что-то настолько личное.
Мне чертовски интересно было послушать и его размышления о дружбе и друзьях, соперниках (Микеланджело и Рафаэле), смысле жизни, искусства, науки. Посмотреть на мир его глазами - его уникальным всеохватным взглядом. Я восхищалась всю книгу: это человеку интересно все!
Да, о многом бы, конечно, хотелось еще узнать - обожаю слушать рассказы о творческих людях и самом процессе творчества, но поздно: карета в полночь превращается в унылую тыкву, а машина времени - в набор бесполезных железяк.
Пытаюсь запомнить - рассовать по чертогам памяти - все увиденное, впитать в себя как можно больше, зарядиться (и заразиться) этим импульсом творчества. Когда всю ночь размышляешь над научной идеей, думаешь над эскизом, упрямо складываешь, как в детстве - кубики, слова в стихотворные строчки.
Машу рукой - до новых встреч, Мастер, на страницах уже других биографическо-мемуарных книг, а быть может, и даже художественных - как знать?
И благодарю Мережковского за такое увлекательное, захватывающее. познавательное путешествие в мир живописи, науки и страдающей души, мир острого ума, невероятной фантазии и желания проникнуть во все тайны природы.
На экране - "двадцать первый" (век, разумеется). Закрываю глаза, а открыв их, вижу исписанный плотно-плотно привычный лист бумаги - впечатлений от книги не счесть. Погруженная в мысли о прочитанном романе, уже думаю о том, как бы здорово было бы прочесть что-то о соперниках да Винчи - тех самых Микеланджело и Рафаэле.
Но это - в другой раз, с другой уже машиной времени, с другим маршрутом, другими собеседниками.
Поэтичная история жизни, полная испытаний и невзгод, падений и успехов. Вдохновляющая, поучительная. Стойкость и верность мечте. Независимость ни от кого. Умение идти своим собственным путем, не оглядываясь на окружающих. Приятными и полезными были минуты чтения этой книги. Она чертовски затянута и вместе с тем невообразимо прекрасна.
2523,6K
Аноним20 февраля 2021 г.Читать далееТяжело давалась книга.
Великое было это время и страшное. Создавались шедевры и разрушались во имя религии уникальные творения прошлого и настоящего.
Самым жутким эпизодом для меня стал вроде бы второстепенный. Дети инквизиторы. Они толпами мчались по городу, указывая на бесовское и стыдное. Ничего, что они почти не умеют читать, но они знают, какие фолианты нужно сжечь. И ведь они искренни в своем безумии, направляемые желанием и волей очередного фанатика, они наслаждаются данной им властью. Сколько бесценных картин, скульптур, книг, древних папирусов бесследно исчезло тогда с лица земли!
Как легко управлять толпой! Нужно только избавиться от таких понятий, как милосердие, справедливость, совесть.
Все позволено тому, кто хочет и может властвовать.Очень много сцен разрушения, убийств, творимых объединенными яростью и ненавистью толпами.
Противоречива фигура Леонардо. Он не плохой, не хороший. Он художник, мыслитель, изобретатель, стоящий над толпой. Он полностью погружается в то, что творит, то ли это лицо Христа, то ли великолепная машина для убийства. Он не задумывается, что принесет в мир его детище, добро или зло. Он выше этих понятий.
Талантливый во многом, увлекается, загорается и с головой погружается в новое, бросив на полпути то, чем только что был занят.
Леонардо жалеет тех, кто оказывается рядом с ним, но, если несчастный отойдет подальше, он тут же о нем забудет. Люди для него - объекты наблюдения, ему нужно увидеть и запомнить, как ведут себя мышцы лица и тела, когда человек болен, радуется, горюет, отчаивается, умирает.
Почти на всем протяжении книги Леонардо наблюдатель или творец. У него со многими хорошие отношения, но близости нет ни с кем, жалеет многих, но никто ему не дорог. Он не осуждает и не оправдывает человеческую несправедливость, он просто созерцает.
Среди толпы обезумевшего народа - в сердце художника был вечный покой созерцания, подобный тихому свету луны над заревом пожаров.
... не все ли равно, кто кого победит - французы ломбардцев или ломбардцы французов, король или герцог, свои или чужие? Отечество, политика, слава, война, падение царств, возмущение народов - все, что людям кажется великим и грозным, не похоже ли на это маленькое, в вечернем свете тающиее облачко - среди вечной ясности природы?Леонардо мучается от своего одиночества, но и изменить этого состояния не может. Ему нужно познать все больше, всегда ему мало, никогда он не удовлетворен сделанным, всегда у него впереди то, к чему он еще не прикасался. Вечная погоня за знанием. И одна постоянная страсть - взлететь в небо на созданных им крыльях.
Великий человек. Но человек ли?
В книге много действующих лиц, знакомых нам по курсу истории. Но все они так или иначе появляются здесь в результате встреч с Леонардо. По-новому открылись для меня Микеланджело и Рафаэль.
Любви к человечеству книга вряд ли добавит, безжалостно рассказывая о самых низких и преступных деяниях его представителей. И в то же время остается надежда, что там, где создаются такие великие произведения искусства, не может все не обернуться к лучшему.852,4K
Аноним14 января 2022 г.Личность против толпы
Читать далееВ романе отображается начало утверждения христианства. После мученичества первохристиан и их гонений со стороны язычества, роли постепенно меняются. Власти, осознают, что новая религия, с точки зрения управления массами и очищения от грехов, очень удобна. Христианство, первыми последователями которого являлись безграмотные рыбаки, привлекло в свои ряды римских императоров, а соответственно всю существующую структуру власть имеющих. Для России, наблюдавшей перекраску коммунистов в капиталистов и атеистов в верующих, этот процесс легко представим. Аналогия «Ленин-большевики, Христос-христиане» перетекает и на массы. Помним жестокость гражданской войны, подобная жажда разрушения, направленная к прошлым своим богам, наблюдалась и среди христиан тех времен. А имеющие хоть какую-то власть, к процессу перекраски всегда относились цинично. Им хоть «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», хоть во имя Аполлона с Афродитой, в действительности во имя своё.
И ладно бы, если гонения коснулись религиозных предрассудков, принижалась эллинская культура с её философией - основа на которой держалось современное общество того времени. Идеалы красоты заменялись убогостью существования. Массовость перехода к вере приводила к лицемерию, в котором рождался Молох Антихриста, питающийся фанатизмом вновьобращенных последователей Христа.
В произведении, молва назвала Юлиана Антихристом, но вникая в описываемые автором события, этим именем можно назвать процессы в самом христианстве. А Юлиан был на стороне сопротивления разрушающим процессам в обществе. Сам Христос в первой книге цикла, выражен, не явно. По моему мнению, он ближе к Юлиану (Христос как воин), чем к описываемым автором явлениям в христианской церкви. Но и Юлиан, не ангел Божий, а скорее отверженный своим временем. Стоит отметить, что Мережковский выделил много отрицательного в христианстве, этим он приближается к Ницше и идет в своем направлении, пытаясь соединить лучшие стороны прошлой культуры с широтой учения Христа, в котором смирение (пред Богом), это только часть истины.
«Надо победить в себе не только отвращение к смерти, но и отвращение к жизни - это гораздо труднее, потому что жизнь страшнее смерти.»
«Я пришел, чтобы проповедовать миру новую любовь, не рабскую и суеверную, а вольную и радостную, как небо олимпийцев!»
«…в бесславии, в безмолвии, чуждые всем, одинокие, должны мы терпеть до конца; должны спрятать в пепел последнюю искру, чтобы грядущим поколениям было чем зажечь новые светочи…»
Интересно в книге выглядит концепция существования Богов. С олимпийцами все понятно. Их как люди вознесли, так и свергли, насытившись и отравившись своим поклонением Им. А вот Христос стал Богом для человека, предварительно будучи убитым самими людьми. Обожествление началось со смерти. Свергнуть Христа невозможно, он победил смерть – крайнюю степень уничтожения на Земле. И для христиан, мученическая смерть, это почет и достойное окончание этой жизни. И если пойти по аналогии прошлых богов, то трудно представить кто или что и каким образом, придет на смену Христу, если не учитывать атеизм и его богов.
При чтении чувствовалось, что ведущим началом у автора, для написании книги, были его мировоззренческие идеи. Это скорее исследовательский историко-философско-религиозный роман. Историческая канва взята для отображения идей и проблем, видных в настоящем времени и устремленных к нахождению путей выхода в будущем. Роман явно не для отдыхающего чтения, иногда читается тяжело и насыщенность книги подразумевает повторное прочтение с прочувствованнием деталей. Идеи, поднятые в книге, остаются неразрешенными, только намеченными. В конце только намек на продолжение в эпоху Возрождения.
742,9K
Цитаты
Аноним1 апреля 2015 г.Он знал все и все любил, потому что великая любовь есть дочь великого познания.
14332
Аноним20 января 2022 г.Читать далее«Юний Брут, притворившись дураком, — писал он, — приобрел больше славы, чем самые умные люди. Рассматривая всю его жизнь, прихожу я к тому заключению, что он действовал так, дабы избегнуть подозрений и тем легче низвергнуть тирана, — пример, достойный подражания для всех цареубийц. Ежели могут они восстать открыто, то, конечно, это благороднее. Но когда сил не хватает для явной борьбы, следует действовать тайно, вкрадываясь в милость государя и не брезгая ничем, чтобы ее заслужить, деля с монархом все его пороки и будучи ему сообщником в распутстве, ибо такое сближение, во-первых, спасет жизнь мятежника, во-вторых, позволит ему, при удобном случае, погубить государя. Итак, говорю я, должно притворяться дураком, подобно Юнию Бруту — хваля, порицая и утверждая обратное тому, что думаешь, дабы вовлечь тирана в погибель и возвратить свободу отечеству».
132K
Подборки с этой книгой

Художественные романы об исторических личностях
Riona
- 213 книг
Домашняя библиотека. Русская литература.
Lika_Veresk
- 386 книг
Номинанты на Нобелевскую премию по литературе
sibkron
- 91 книга
Библиотека "Огонек"
robot
- 506 книг

Народная библиотека "Огонька"
melancholia
- 55 книг
Другие издания






























