Время жить и время умирать

Гребер открыл банки. Ему нравилось, что Элизабет не помогает ему, а лежит и ждет. Он терпеть не мог женщин, которые, еще овеянные тайной и темнотой, тут же преображаются в хлопотливых домашних хозяек.

Гиена всегда гиена. А у человека множество разновидностей.

Теперь я знаю почему мы чувствуем себя стариками. Потому что видели чересчур много мерзости. И заварили эту мерзость люди старше нас, которым бы следовало быть умнее.

- Вы улыбаетесь, - сказал он. - И вы так спокойны? Почему вы не кричите?
- Я кричу, - возразил Гребер. - Только вы не слышите.

Похолодало, в небе ярко сияли звёзды. Каждый смотрел на них с ненавистью: значит, будет хорошая видимость для самолётов. Природа сама по себе уже давно перестала для них существовать, она была хороша или плоха только в связи с войной. Как защита или угроза.

Есть такое старинное солдатское правило: коли ничего не можешь сделать, постарайся хоть не волноваться.

— Я ведь не взаправду плачу, — говорила Элизабет. — А если я и плачу, так не думай об этом. Это не я, а что-то во мне, что просится наружу. Иной раз у человека ничего не остается, кроме слез. Но это и не грусть. Я счастлива.

Пока тебя мучит множество вопросов, ты ни на что не способен. И только когда уже ничего не ждешь, ты открыт для всего и не ведаешь страха.

Мы были слишком высокомерны, мы вообразили, что наше кровавое прошлое уже преодолено. А теперь знаем, что стоит только оглянуться, и оно тут же настигает.