Плоть и серебро

Теперь они с Марши сидели глаза в глаза, и Джон поднял новую руку между ними.
– Чертовски уродливая штука, правда?
Марши был вынужден согласиться.
– Да, и я прошу прощения, но…
– Но ничего подобного, – твердо перебил Джон, глядя Марши прямо в глаза. – Может, с такой рукой мне и не стать ювелиром, но как по мне, так она прекрасна! Вы можете себе представить, как это здорово – снова держать чашку? Снова пользоваться компом? – На иссушенном лице появилась лукавая усмешка. – Черт меня побери, док, вы знаете, как приятно высморкаться, когда хочется?

По временам Марши казалось, что жизнь человека – или хотя бы его собственная жизнь – это всего лишь бороздка на круглом диске времени, как на древних патефонных пластинках. Тебя кружит и кружит, все ближе подползает конец мелодии. Бороздка дает направление твоей жизни, а стенки ее истираются, подтачивая тебя так, чтобы ты точно подходил к дорожке и больше ни к чему. Даже если ты выпрыгнешь из нее, это бессмысленно – ты всего лишь вернешься назад или перескочишь вперед, куда так или иначе попадешь все равно.

Тигель – это способ снизить содержание излишков и примесей, создавая нечто полезное. Я – плавильщик. Я – печь. В моем тигле выгорает все, что не служит моим целям. Индивидуальность выжигается, как каленым железом. Самостоятельность истребляется. Любовь кремируется. Вера испаряется. Надежда обугливается в чернейшую золу. [...] Искусство плавильщика в том, чтобы нагреть тигель до нужного градуса. Разрушить психику людей до той степени, когда останутся только страх и вера. Когда они сплавятся в одно. Страх и вера гарантируют совершенную службу, не знающую сомнений. Из тигля возникает материал, подходящий для ковки инструментов.

Примитивный человеческий зверь внутри него учуял запах бешеного безумия, которое цивилизованный врач пытался идентифицировать такими бессмысленными ярлыками, как «психопат», «эгопат» или «социопат». Слова, придуманные для описания чудовищ, но не умеющие передать их темной сущности, как слово «бомба» не может передать миллионной доли ужаса взрыва на людном тротуаре.
Такие создания почти невозможно идентифицировать благодаря их способности скрывать себя, подобно смертельно ядовитым хамелеонам. Разумные затаившиеся твари, которые обнаруживаются только когда кто-нибудь случайно наткнется на погреб, выстеленный человечьими костями, или на шкаф, набитый отрезанными головами. «С виду был вполне нормальный человек, – говорят потом соседи. – Нелюдимый только».
Но когда маскировка и хитрость отброшены, не остается сомнений, что это человек только номинально рожденный от женщины, но воспитанный в аду и вскормленный ядом. Открывается хладнокровный и свирепый монстр, управляемый непроизносимыми желаниями и полным безразличием к любой жизни, кроме своей.