
Нобелевские премии по литературе
LoraG
- 65 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Начав читать Кавабату, не успел вынести ничего окромя мысли о том, что Ясуко - самое честное и характерное женское имя, которое когда-либо встречалось на моем жизненном пути. Но не туда листнул и попал к родственникам Сола Беллоу. Ввергнутый в очередное безумие, тем не менее, отвлекся на Пушкина, хотя и совершенно забил на Кавабату. Единственный своего рода случай, когда от Сола Беллоу можно отвлечься не на самого Сола Беллоу. Сама мысль о родственниках тут же возвращает к "Евгению Онегину"
Гм! гм! Читатель благородный,
Здорова ль ваша вся родня?
Позвольте: может быть, угодно
Теперь узнать вам от меня,
Что значит именно родные.
Родные люди вот какие:
Мы их обязаны ласкать,
Любить, душевно уважать
И, по обычаю народа,
О Рождестве их навещать
Или по почте поздравлять,
Чтоб остальное время года
Не думали о нас они…
Итак, дай Бог им долги дни.
Весь "Евгений Онегин" в этом. Принято считать, что там о любви, но любовь там совсем не первостепенна. Она важна лишь в том разрезе, в каком видна своим застилающим телом в жизни Пушкина. Да, неслабое место занимала любовь в жизни Александра Сергеевича, также, как и в его смерти. Да и в жизни любого человека, страдавшего небезынтересной жизнью. Любовь, текила, эрекция - вещи наиважнейшие. "Евгений Онегин" именно об этой жизни, об ушедшей молодости и неважно, что тебе всего 30 лет. Неважно сколько, важно как. О Евгении Онегине, если кто его понимает. Откуда он и какое имеет отношение к Пушкину.
У Сола, как всегда, все примерно как-то так. Когда к тебе обращается с сомнительной просьбой твой родственник, то ты, ясное дело, попытаешься ему помочь. Потому что когда-то присутствовал при его обрезании. Сол всегда выбирает такие темы, так их подает, что достаточно пары страниц и тебя пару дней грузят собственные мысли. Дон Карлеоне говорил что-то типа "жди удара сбоку" или "предают самые близкие". А может нужно не притворяться и жить как японцы, где нормальным явлением считается, если брат и сестра не знают номеров телефона друг друга.
Все эти хитросплетения родственной системы невольно затягивают любого, даже если умом понимаешь, что кровное родство имеет невысокую ценность на фоне родства духовного. Когда-то я собственноручно вывел новый тип родственника. Называется "капец какой бывший свояк". Два молодых человека женятся на сестрах и становятся свояками. Затем один из них разводится и они становятся бывшими свояками. Но когда разводится и второй, то это уже капец какие бывшие свояки.
Родственники - избранные памяти моей (Сол Беллоу). Обратимся же к памяти. Вспомним восстание Спартака, осаду Барселоны, Французскую революцию. Каждый из нас имел 8 - 16 предков в начале 20 века. Во времена молодости Пушкина - более сотни. При Петре Первом - пару тысяч. Примитивная геометрическая прогрессия. В Смутное Время их будет уже полмиллиона. Вот и выходит, что все люди родственники. Все родились, хотя и при разных обстоятельствах. Все умрем. Тоже при разных. Зачем мы здесь? Кто ж знает. Но иметь родственником Сола Беллоу очень отрадно.
p.s. А еще у Пушкина есть несколько строф по поводу грядущих выборов
Но вдруг сугроб зашевелился,
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный медведь;
Татьяна ах! а он реветь

Хорошо, добротно, если сравнивать с тканью - сукно, если с едой - фасоль с картошкой,рассказы и повести, приятный вечер, но ничего особенного.

Очень сильный, красивый и где-то — даже поэтичный сборник, если, конечно, считать поэзией ту сумеречную безнадёгу «лишнего человека» прекрасно переданную автором. Надо заметить, что я буквально заново открыл для себя автора: яд «традиционного» Сола окукливается злой самоиронией плывущей по реке неизбывной грусти. Но, как мне кажется, в этом и состоит истинное мастерство: никогда не повторяться, уметь удивлять поклонников, заставляя их думать, сопереживать, переосмысливать творчество — как своё, так и… нет, вы знаете, после прочтения книги я действительно стал глядеть на т.н. «претенциозную литературу» несколько иначе. Взгляд стал более жестким, объективным, требовательным.
И я скажу больше: лично мне кажется, что автор добивался именно этого, и все эти еврейские папаши с их неизбежным «таки», да что там — даже Великая Депрессия, — всего лишь фон для разгула авторских идей.
Итак, рекомендую книгу всем ценителям сложной, иногда неудобоваримой, но крайне интеллигентной и тонкой прозы. Твёрдая пятёрка!

Теперь такие женщины, которые не пытаются никак прихорошиться, вовсе перевелись.

Билли не желал его благодарности. Сначала проситель обхватывает твои колени. Потом умоляет одолжить малую толику денег. ему нужны подаяние, штаны, угол, где преклонить голову, талон на обед, небольшой капитал, чтобы открыть своё дельце. Благодарность — нож острый для благодетеля.

Лицо Моти стало совсем крохотным с тех пор, как я его видел в прошлый раз, — это последнее явление genio и figura — они вот-вот исчезнут. Мотя возвращается назад, к природе, общается со смертью напрямую. И прийти, чтобы быть тому свидетелем, — не такой уж и добрый поступок.














Другие издания
