Фаворит. Том 1. Его императрица

Не знаю, с чего он взял, будто в моем восшествии на престол повинна Дашкова! Пусть Европа ведает: эта учена погремушка без шеи, у которой голова растет прямо из бюста, способна только к сплетням…

Стоимость унижения нашего флага не окупается деньгами…

Животная умней тебя и сама к тебе не лезет.

Русский Север не изведал крепостного права, его лесов и болот не поганило монголо-татарское иго; Поморье извечно рождало своенравных сынов Отечества, ценивших прежде всего ученость и волю-вольную. В сундуках бабок хранились древние книги, поморы верили, что Илья Муромец жил, как все люди живут, а Василиса Прекрасная – это не сказка. Здесь смыкалась Россия новая с Русью старой – еще былинной, но к сказаниям о Садко в подводном царстве прикладывалась четкая геометрия Евклида…

Что начертано предопределением, сбудется. Не говори, что ищущий мало старается. Покорись начертанному на скрижалях предопределению. Придет тебе назначенное, и ты сам все узнаешь. (Абдулла-бен-Ахмет-Несефи «Светоч»)

Вот так всегда и бывает с королями, вся их возня с короною заканчивается в прачешной, где они разводят синьку и выжимают чужие простыни…

Екатерина резко оборвала переписку (и письма Понятовского не сохранились, ибо осторожная женщина их рвала, а письма Екатерины уцелели, потому что непонятливый мужчина, покрывая их страстными поцелуями, аккуратно хранил до конца жизни).

«Вы отчаиваетесь? Я удивлена этому, потому что в конце концов всякий рассудительный человек должен покориться обстоятельствам».

«Убедительно прошу вас не спешить с приездом сюда… Здесь все полно опасности, чревато последствиями».

Минерва-стерва. Гляди сам… видать, баба.