Поддай пару!

Не грози Угрозе, и Угроза тебе не угроза, как моя бабушка говаривала.

Новые вещи и новые идеи возникали, дерзко распространялись, а потом - глядите, то, что мы считали чудовище, вдруг оказалось важно для всего мира.

И в глазах Дика Мокриц увидел не безумие, но чувство более тонкое. Он был уверен, что для этого чувства не существует названия. Оно было похоже на голод по чему-то новому, и сверх того – на желание доказать, что любая вещь может усовершенствоваться до предела и остаться на этой высоте.

Шланг был из числа тех мест, которые указывают на карте только потому, что неловко иметь карту с большими пробелами.

между разбойники и правительство столько общего, что они в любой страна могут оказаться взаимозаменяемы...

Не ты ли однажды сказал, дорогой мой, что жизнь, лишенная риска, не стоит того, чтобы жить?

Поезд пересек новенький чугунный мост через реку Анк и со свистом подъехал к участку Гарри Короля, где духовой оркестр исполнил национальный гимн «Мы всех вас купим и продадим» под аплодисменты поджидающей толпы

Вооруженная дипломатия  – дело, конечно, прискорбное, зато не подлежит обжалованию.

Витинари вздохнул. – Хотя едва ли это мое дело – следить за личной жизнью своих подданных.

– Милорд, – вмешался Стукпостук. – Будучи тираном, вы именно этим и занимаетесь.

– Оказывается, – заметил лорд Витинари Стукпостуку, – ритмичный стук вагонов по рельсам приведет к моральному разложению. Так утверждает господин Реджинальд Стиббингс из Сестер Долли. – Витинари дал знак одному из темных клерков. – Джеффри, что нам известно о господине Стиббингсе? Можно ли назвать его… экспертом в области морального разложения?