Spider's Web

Зои Бентли, Танессе и Митчеллу было поручено создать профиль в «Инстаграме» для приманки убийцы. Решили использовать собственный профиль Танессы с ее фотками за прошлый год, который она с некоторых пор подзапустила. Удалили все изображения, имеющие какое-либо отношение к полиции. Затем Зои стала придумывать, как Танессе позировать для новых снимков. Что надеть, где сниматься. Просмотрели еще раз профили предыдущих жертв — всем было от восемнадцати до двадцати двух. Танессе было двадцать пять, но Зои сказала не заморачиваться этим. О возрасте можно и приврать.
Митчелл Танессу буквально изводил. Все время спрашивал, уверена ли она в своей решимости. А потом переспрашивал. Пару раз упоминал про родителей. Рассказывал, как все это опасно.
— А нам вообще Митч для этого нужен? — спросила Танесса у Зои.
Оказалось, что нет, и Митчеллу вежливо велели засохнуть.
Тем временем капитан Бейли и остальные детективы планировали для Танессы прикрытие. Из ФБР для инструктажа и помощи прибыла агент Манкузо. Она подчеркнула наличие двух важных вещей. Во-первых, убийца не должен знать, что это ловушка. И нигде не должен видеть присутствия полиции. Во-вторых, нужно удостовериться, что убийца нападет на Танессу с близкого расстояния. Если он, к примеру, решит застрелить ее из снайперской винтовки, то ловушка опустеет, а приманка погибнет. Это не годится. Надо, чтобы он подошел достаточно близко для поимки силами полиции, а Танесса при этом осталась жива.
В разговор снова встрял Митчелл, и сразу на повышенных тонах. Наряду с прочим, он предлагал: а) бронежилеты, б) полвзвода охраны, следящей за каждым движением Танессы, и в) квартиру с заколоченными окнами. Агент Манкузо спросила, кто этот деятель. Джейкоб объяснил, что это коллега-детектив, по счастливой случайности приходящийся приманке братом.
Митчеллу вежливо велели засохнуть во второй раз.

Кэндис Вуд работала полицейским диспетчером уже шесть лет. Свою работу она любила и неплохо с ней управлялась. Ей нравилось действовать и получать удовольствие от помощи людям. Большинством своих коллег она восхищалась, равно как и другими диспетчерами и полицейскими.
А две недели назад общественность узнала о существовании в Гленмор-Парке серийного убийцы, которого пресса окрестила Вестником Смерти. И теперь Кэндис всерьез подумывала о смене работы. Она никогда не думала, что люди могут быть настолько истеричны.
Может, переквалифицироваться в воспитательницы детского сада, как ее двоюродная сестра? Хотя до этого Кэндис считала, что лучше каждый день запихивать себе в нос стручок перца, чем быть воспитательницей, но может, оно не так уж и плохо? Тридцать орущих, снующих, лупасящих друг дружку и ревмя ревущих соплезвонов — сейчас это буквально ласкало бы слух.
Общественность прознала, что убийца посылает своим жертвам сообщения с орудиями убийства. И у этой самой общественности появилось новое хобби: сводить Кэндис с ума.

— Вчмдело? — обалдело выдохнул он, тщетно пытаясь сосредоточиться. Это были не обычные копы. На них были безвкусно дешевые костюмы. Один из них, лысый с холодным взглядом, предъявил жетон.
— Я ДЕТЕКТИВ КУПЕР. ЭТО МОЙ ПАРТНЕР ДЕТЕКТИВ ЛОННИ. ВЫ АТТИКУС ХОФФМАН? — спросил он, своим трубным голосом невыносимо плюща Аттикусу мозг.
— Угу, — вяло уронил тот. — Да. Перестаньте вопить, пожалуйста.
Он снова выдвинул ящик стола. Хотя бы таблетки на месте. Выжрать, что ли, сразу оба десятка и отойти без мучений?

Аттикус неуверенно поднялся и открыл ящик стола. Там для подобных случаев была припасена дежурная бутылка вискаря. Резерв.
Она была пуста. Бл-лин… Худшее утро изо всех. Он вернулся к накликанию на себя черной смерти.
Кто-то тарабанил в дверь — хотя, признаться, ощущение было такое, что стучали непосредственно ему по черепу. И Аттикус сделал то единственное, на что был способен: свернулся и в позе эмбриона стал ждать, когда все это прекратится.
Но оно не прекращалось. Послышались крики: «Откройте! Полиция!»
Это что, привет от Даны? Неужели она рассказала им о нычке с кокаином, который он пользовал у себя в офисе? Ха! Хрен ей: он весь запас вынюхал накануне. Спотыкаясь, Аттикус подобрался к двери и распахнул ее.
А-а! Свет в самую морду! Подобно Горлуму. он, крякнув, отшатнулся назад, когда солнечный свет резанул по глазам. Ай, горит! Просто пожар!

Проснувшись утром, Аттикус Хоффман первым делом пожелал себе смерти. В этом не было ничего нового. Смерти он желал очень сильно. Он желал ее после переедания, желал при простуде, жаждал ее, застревая на дороге в пробках. Но в последнее время его желание умереть становилось все более сильным.
Вина во всем этом лежала в основном на Дане Хоффман. Она была его женой — а если точнее, пятой по счету женой. Которой вскоре предстояло стать бывшей пятой. Именно из-за нее он сейчас проснулся на полу своего кабинета в одежде, ношенной с позавчерашнего дня, с едким привкусом блевотины во рту и одним из тягчайших похмелий за всю свою жизнь.
Дана выпихнула его из их квартиры два дня назад, после того как узнала, что он шпилит Мирабель. Закрадывалось подозрение, что настоящая причина ее гнева не в том, что он кого-то шпилит, а в том, что эта кто-то значительно моложе ее. И вот она выгнала его метелкой для пыли и хлебным ножом, размахивая ими, как безумный гладиатор. У него даже не было времени собрать вещи. Когда он наконец сумеет попасть домой, его одежда, вероятно, будет изрезана на ленточки. Собственно говоря, не впервой; аналогичным образом при расставаниях действовала его вторая жена Джессика. А третья, Ингрид, однажды сожгла все его нижнее белье.
Сама жизнь учила его не жениться на моделях, которых он представляет. Разумеется, предыдущие четыре раза оказались не впрок, так что не было никаких реальных причин полагать, что и на сей раз урок будет усвоен.