Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 августа 2018 г.

  Вопрос: Где был Бог в Аушвице?
  Ответ: А где был человек?

  Охохо, надо как-то собраться и что-то выдать, а после такой книги это очень нелегко.

  Суть истории я знала заранее, хоть и не смотрела фильм. Фильм причем с моей любимой Мэрил Стрип, не смотрела именно потому, что боялась ее умения показать боль. Здесь боли столько, что никакие Стрип не нужны. Повторюсь, о чем книга и чем она закончится, в чем, собственно, состоял выбор Софи, я знала, и все равно роман меня ошеломил. Потряс. Не знаю, какие еще подобрать синонимы. Я вот честно не ожидала. Произведение про Холокост написано так, как будто оно не только про Холокост, но и про все остальное на свете, но когда дочитываешь, то понимаешь, что именно про Холокост и что именно так и надо про него писать. Потому что одно из самых страшных про Холокост (не самое страшное, самое страшное определить трудно, а лишь одно из) это то, что в то самое время жизнь продолжалась.

  Нью-Йорк, 1947 год. Молодой южанин по кличке Стинго (по-нашему "язва") приезжает покорять литературный Олимп. Так как на пафосный Манхэттен денег у него нет, приходится удовольствоваться более скромным Бруклином, как известно, ареалом обитания нью-йоркских евреев. Там он снимает комнату в многоквартирном доме и сразу же оказывается втянут в жизнь своих ярких соседей - ученого-биолога еврея Натана и его очаровательной возлюбленной полячки Софи. Стинго покорен личностью Натана, его юмором, интеллектом и лидерскими качествами, ну а в Софи наш герой попросту влюбляется. Троица шляется по городу, загорает на пляжах, пьет в ресторанах, но вскоре Стинго понимает, что его друзья скрывают страшные тайны.

  Когда мы узнаем, что Софи прошла Освенцим, то тема романа становится очевидной. К счастью, Стайрон не так прост. Он не просто пишет книгу, он рисует картину человеческого бытия: писательские амбиции, сексуальные желания, взаимоотношения отцов и детей, входящий в моду психоанализ, наркотики, страсть, любовь и ненависть - такая обычная жизнь, на которую начинаешь смотреть совсем иначе, если помнить, что на свете существует абсолютное зло. Манера письма Стайрона такова, что изначально ожидая нацистских ужасов, ты недоумеваешь от подробного описания работы Стинго в издательстве, от скрупулезного повествования о его девственных муках и прочих оффтоп вещах. Эй, хочется сказать, ведь книга должна быть о другом. Затем история Стинго увлекает, ты погружаешься в нее, и тут бах!, как обухом по голове такие вещи, от которых кровь стынет в жилах. Повседневность vs. концентрационные лагеря. А потом еще один бах!, и Стайрон задает до ужаса неудобный вопрос: а что ты делал в тот день, когда Софи Завистовска вошла в ворота Освенцима? А что ты делал в тот день, когда сожгли 2100 евреев из Греции? Стинго, например, объедался бананами. И чувство вины охватывает тебя, даже если в тот день ты еще не родился. "Мир молчал, когда мы умирали", сказала Чимаманда Нгози Адичи устами своих героев в романе "Половина желтого солнца" . Мир молчал, когда дымили трубы Аушвица, Дахау, Треблинки.

  Вообще тема вины - основная тема романа. Чувством вины охвачены все главные герои. Виноват Стинго, потому что он южанин и его предки владел рабами. Виноват Натан, потому что жил в безопасной Америке, не представляя, что творили с его народом за океаном. Виновата Софи, потому что хотела выжить. Потому что каждый раз проходя мимо гетто, радовалась в душе, что это не имеет к ней никакого отношения. Радовалась, что немцы так ненавидят евреев, так сосредоточены на их уничтожении, что до нее очередь, может быть, не дойдет. Правда в том, что очередь доходит до всех. Когда вращаются жернова истории, участи быть перемолотым не избежать никому. Вина Софи так огромна, что заслоняет ей небо. Финал логичен и предсказуем. Естественным образом мне вспомнилась Сэти из романа Тони Моррисон "Возлюбленная" и ее чувство вины. Параллели здесь есть, но они не параллельны.

  Если тема - вина, то лейтмотив - музыка. Она повсюду. Ею пронизано детство Софи, она звучит в ее бруклинской квартирке, она звучит в доме коменданта Освенцима. И здесь мне вспомнилась еще одна книга - "Заводной апельсин" Энтони Бёрджесса . Молодой преступник Алекс очень любил музыку. Любили ее и в доме коменданта Хесса. Мрак человеческой души совпал с мраком человеческого общества, а любовь к Моцарту и лошадям ничего не значит.

  Роман Стайрона развивается по принципу спирали. Снова и снова рассказывает Софи - ой ненадежный рассказчик! - о 20 месяцах в аду. Снова и снова она возвращается к своему прошлому, каждый раз приоткрывая Стинго еще немного правды. Под конец Стинго и читатель опустошены и измучены. И сказать как-то нечего. Никакие слова, речи, памятники и шествия не исправят и не обратят вспять. Но можно научиться, научиться, что абсолютное зло на то и абсолютное, что не пощадит никого. Что если тебе кажется, что тебя не касается, то тебе кажется.

  40

  2,4K