Рецензия на книгу

• 

  Аноним14 августа 2018 г.

  Роман, который не роман

  В юношестве Толстой казался мне очень близок: нравились меткие и выверенные слова, длинные абзацы, схватывающие самую суть явлений. Взявшись за «Воскресение» теперь, в чуть более зрелом возрасте, я поразилась тому, каким Толстой оказался занудным моралистом. Местами мне казалось, что в меня снова начали вколачивать некие общепринятые догмы и правила, как когда-то в школе делали не слишком талантливые педагоги.

  Одна из ведущих идей в романе – в человеке борются два начала: телесное (животное, греховное) и духовное (нравственное, чистое). И нам предлагается просто согласиться с этой аксиомой. Определённый стиль жизни приводит к тому, что телесное начинает преобладать, и человек развращается, опускаясь до состояния «сумасшествия эгоизма». Эта формулировка так понравилась писателю, что он ещё раз пять её упомянул на ближайших страницах, видимо, чтобы раскрыть глаза читателей на то, какую безнравственную жизнь они ведут. По мне, так это взгляд невротика, который никак не может примерить собственные идеалы с реальностью.

  Из названия ясно, что нам предлагается понаблюдать за нравственным перерождением героя и его переходом к нравственной жизни. Немного смутила мелодраматичность и неправдоподобность сюжета. Аристократ в суде встречает женщину, которую когда-то по юношеской безалаберности толкнул на порочный путь и теперь испытывает угрызения совести. Ну допуууустим, хотя тут очень много «но». А дальше, со мной случился приступ испанского стыда, когда Нехлюдов вдруг заявил прокурору, что хочет жениться на проститутке Масловой. Я даже отложила книгу на какое-то время – такой неловкий для меня эпизод.
  И всё равно хотелось узнать, каким же будет нравственное прозрение Нехлюдова. Рецепт оказался совершенно предсказуемым, «толстовским». Нехлюдов отказался от пресловутого эгоизма и стал орудием в осуществлении воли Божьей, «он теперь не думал о том, что с ним произойдет, и его даже не интересовало это, а думал только о том, что он должен делать. И удивительное дело, что нужно для себя, он никак не мог решить, а что нужно делать для других, он знал несомненно». И знал он, что делать, потому что стал жить по заповедям Божьим. Вот и весь ответ.

  С художественной точки зрения в романе есть яркие эпизоды, которые порадовали меня лаконичностью и верностью акцентов. Например, богатая карета, по случайности задержанная проходом каторжников. В карете оказалось два ребёнка. Девочка, считав по лицу эмоцию матери – смесь страха и отвращения, отстранилась от происходящего. Мальчик же, напротив, поразившись тому, как можно так обращаться с живыми людьми, открыл сердце для сострадания и пережил боль момента со слезами на глазах.
  Ещё вспоминается сцена с известным проповедником, который выступлениями на светских приёмах доводил дам до религиозного экстаза. Толстой просто мастерски, в несколько верных штрихов высвечивает фальшь подобного религиозного чувства.

  И всё же, мне кажется, ценность романа больше не художественная и не религиозно-философская, а общественная. Толстой лишь вскользь затрагивает вопросы религии. Более подробно о них можно прочесть в других местах, например, в трактате «В чём моя вера». Внимание в «Воскресении» сосредоточено больше на общественных и экономических вопросах. Толстой говорит о том, что
  

  • существующая система судебного делопроизводства настолько извращена и нелогична, что в итоге приводит не к уменьшению количества преступлений, а, наоборот;
  • существующие отношения, связанные с владением земельной собственностью, обрекают большую часть населения страны на нищету.

  
  Первый пункт, думаю, актуален и по сей день.

  В целом произведение получилось странное, потому что «Воскресение» - это что-то среднее между романом, философским эссе и общественно-политическим трактатом, а по сути не дотягивает ни до первого, ни до второго, ни до третьего.

  2

  637