Рецензия на книгу

• 

  Аноним26 июля 2018 г.

  Лопнувшая струна

  Главная мысль, вынесенная мной по прочтении книги – то, что губительно жить с душой нараспашку. Именно излишняя доверчивость, впечатлительность, порывистость сыграли фатальную роль в жизни князя Мышкина.

  Распространено мнение (а может Достоевский, и правда, задумывал так), будто князь – это некий образ современного Христа, воплощение чистой доброты и света, который если бы пришел в наш мир, то был бы непременно сгублен пороками действительности: завистью, котрыстолюбием, гордыней окружающих людей. "Доброта, которая проиграла", – вот будто бы девиз произведения. Однако я никак не могу с ним согласиться.

  В первую очередь, это клевета на общество. Все персонажи выписаны очень искусно, каждый их поступок, каждая реплика пропитаны тончайшим психологизмом, обнажающим все нюансы их поведения: надежды, опасения, тайные цели и желания. Каждый человек в этой книге человечен. Внутренний мир персонажей сложен, поэтому у них как бы нет даже темных и светлых сторон. На мой взгляд, общество изображено максимально реалистично во всей его многозначности, и уже поэтому обидно считать его рассадником зла. Стремление к обогащению, несомненно, присутствует в героях, как это было во все времена и есть сейчас, но оно не затмевало у них взора, и даже Ганечка не полез за стами тысячами в огонь, проявив чувство собственного достоинства. Даже Лебедев, человек льстивый и пресмыкающийся перед богатством, лжец и интриган, казалось бы, один из самых отталкивающих персонажей, имеет душу, и это проявляется не только через его любовь к детям и племяннику, но и через его нищенскую юность, через сцену о молитве за графиню Дюбарри. Его искреннее сострадание к грешнице, которая многого добилась и многого лишилась, обнаруживает, что он способен к высокому чувству, но у него однако несколько иные идеалы в жизни. В сердце того, кто, держа на плечах семью, всеми средствами выкарабкивался из бедности, более всего вызывает восхищение жизненная энергия и борьба женщины, которая, выйдя из простого сословия, смогла многого достичь. Вот высшая добродетель для Лебедева, необычная, но в чем-то, согласимся, тоже красивая.

  Так и все персонажи живут своими мыслями и болью, не более того. Единственно, в чем можно было б их упрекнуть, так это в хитрости, в имении своего расчета, обыденной подозрительности к людям – всем том, что истинно разумный человек неизменно приобретает с годами. Деловитый подход к жизни не мешает героям чувствовать и понимать светлое. Заметим, что будто бы каждый проникся к князю, порою даже забывая про зависть и мнимые обиды, а значит не погрязло вовсе во тьме общество, сердца людей живы.

  Второе, что вызывает во мне несогласие, так это позиционирование князя Мышкина в качестве некого образа доброты, как она есть. С такой точки зрения возникает ложное ощущение, будто бы добро слабо и беззащитно. Что оно как бы всегда без кулаков. Это совсем не так. Христос, чьи святость и человеколюбие не подлежат сомнению, был не в пример тверже князя. Он ясно видел пороки людей, замечал слабости собственных своих учеников, прощал их, но делал это по мудрости своей, а не из порыва. В отношениях с миром он выступал, как отец, который скорбит из-за греховности своих чад и старается направлять их со строгостью и любовью. Князь же подобен ребенку, которому всех жалко и всех хочется утешить и расцеловать. Чужие слова вызывают в нем смятение, все он принимает близко к сердцу, впечатляется, подобно человеку без кожи, и в итоге от общительности первых дней переходит к замкнутости и далее… Начисто в нем отсутствуют практичность, чувство собственного достоинства, хладнокровие, умение отстоять свои интересы – а разве не это все является проявлением ума у любого взрослого человека, даже с самыми высокими моральными качествами? Именно из-за детской робости и не то что даже бесхитростности, а скорее полной неспособности защитить себя (вспомним сцену с «сыном Павлищева») и кошмарной легкомысленности в словах, люди нет-нет, да клеймили из раза в раз Мышкина «идиотом». Действительно, как еще назвать мужчину-ребенка?

  Вернемся однако к тому, что общество отнеслось благосклонно к странному князю, в бедности предложили ему работу, в богатстве чуть не выдали за него завидную невесту красавицу Аглаю (при этом участие самого князя в этом сватовстве было минимально, несмотря на всю его любовь – преподнесли фактически на блюдечке с каемочкой), и все бы было максимально счастливо, не пересекись его путь с инфернальной Настасьей Филипповной, а такие женщины, согласитесь, встречаются в жизни редко. Если бы не эта фатальная встреча, то, пожалуй, жил бы князь Мышкин счастливо – не метался б в горячке, не ссорился бы с Рогожином, влился бы в дружное семейство Епанчиных, и с их наставничеством и поддержкой благополучно дожил бы до сорока лет, и только тогда бы, может быть, вполне окреп душой, чтоб не быть «идиотом». Или хотя бы до тридцати трех – ведь в таком возрасте отправился Христос проповедовать, не в двадцать шесть.

  Таким образом, главным разрушительным фактором выступила Настасья Филипповна – женщина демоническая. Мечась в огне сама, она захватила в него и Рогожина с князем – людей впечатлительных и неординарных, в чем их беда (Ганечка, например, как человек средний, отказался от Настасьи единожды обжегшись). Эта страсть оказалась гибельной для обоих. Однако Рогожин, как человек более сильный духом, смог в итоге оправиться, хоть жизнь его фактически кончена, а князь дошел до полного помешательства.

  Как же это произошло? Вспоминается сразу рассуждение Евгения Павловича по этому поводу: «Я решил, что фундамент всего происшедшего составился, во-первых, из вашей, так сказать, врожденной неопытности (заметьте, князь, это слово: «врожденной»), потом из необычайного вашего простодушия, далее из феноменального отсутствия чувства меры (в чем вы несколько раз уже сознавались сами) — и, наконец, из огромной, наплывной массы головных убеждений, которые вы, со всею необычайною честностью вашею, принимаете до сих пор за убеждения истинные, природные и непосредственные!». Евгений Павлович прямо заявлял, что с его точки зрения ничего поистине значительного между князем и Настасьей Филиповной не произошло: «Да тем-то и возмутительно всё это, что тут и серьезного не было ничего!», – а роль в трагедии сыграл только характер князя. Разве не говорит его устами автор? Это взгляд светский, внешний, который не вдается в хитросплетения души «идиота», а судит ситуацию со стороны. И именно этот взгляд, по моему мнению, наиболее объективен.

  Подтверждается эта позиция и тем, кто её излагает: Евгений Павлович – пожалуй, идеальный человек в данном произведении. Автор не изображал подробно его внутренний мир, однако можно судить по поступкам и отношениям с людьми: именно он не оставил князя и навещал его в Швейцарии, а так же поддерживал отношения с Колей и Верой – одними из самых светлых и таких же «детских», неокрепших образов. Отметим тоже, что в заключении книги именно Евгению Павловичу уделяется наибольшее внимание. Будучи определенно человеком доброты, он выгодно отличается от князя как раз таки чувством собственного достоинства, практичностью, уравновешенностью.

  Но не будем слишком строги к бедному Льву Николаевичу, его искренность и удивительная прозорливость людских сердец вызывали восхищение на протяжении всего романа. Душа этого человека была подобна музыкальному инструменту с туго натянутыми струнами – по чуткости своей она отзывала на легчайшее прикосновения, и мелодия была прекрасна. Но, как инструмент требует бережного отношения, так и князь не выдержал разрушительного напора чувств. Струна лопнула, а жаль. Сложись обстоятельства по-иному, он мог бы быть счастлив.

  Содержит спойлерыОткрыть

  17

  2,9K